Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)

- Но как же? – она повернулась к нему лицом. – Как жить в гармонии? Что делать, если для защиты одного нужно уничтожить другого, а не выбирая обрекать всех? Жить в изоляции?

- Выбирать, конечно, если требует сердце. Но при этом помнить, что в таком выборе нет ни правды, ни добра.

- Да, ты прав, – Эми кивнула. – Истина в созидании, а не разрушении. В вере, добре, прощении и принятии. Но я не знаю, как изменить, к примеру, бандита на дороге, который нападает, и заставить его поверить в то лучшее, что в нем должно быть, или монстра, пытающегося меня сожрать...

- Для начала нужно подумать над тем, есть ли у тебя право влиять и пытаться изменить кого-то, кроме себя.

Эми чувствовала противоречие, не могла до конца понять, какова же правда и как воплотить ее в жизнь.

- А что дальше?.. – она указала на картину.

- Не знаю. Ты мне скажи. Это твое художество.

Девушка опустила глаза, улыбнулась и решила, что всенепременно закончит свою работу.

День подходил к концу. Закат окрасил горизонт насыщенным малиновым цветом, оставляя нетронутую часть неба сине-голубым.

- Теперь мы можем пойти к ней? – спросила Эми с надеждой.

- Да. Можем. Давай посидим еще минуту.

- Так странно, так неожиданно... Такой длинный путь и такой скомканный конец...

- Это не конец, это начало, – поправил Йорвет, наклоняясь к ее лицу.

- А ты будешь завтра рядом, когда я проснусь? – спросила она шепотом.

- Обязательно.

- И на следующий день?

- И на следующий год. И еще много лет после.

- И как это – якшаться с D’hoine без конца?..

- Врагу не пожелаешь, – Йорвет сказал это серьезно, но тут же поцеловал ее в губы.

- Я, наверное, не такая, какой ты меня запомнил...

- Хм, ты и правда несколько... Помолодела, но я на тебя благотворно влияю, – он многозначительно приподнял бровь.

- Верю...

- А что такое это “Amanis”? – спросил он неожиданно, не скрывая раздражения.

- Это с их языка переводится как “красивый рассвет”, или вроде того. Фэад говорил, что мое имя означает что-то, с рассветом связанное.

- Не нравится мне этот тип.

- Но ты же не ревнуешь, да? – она радостно улыбнулась, прижимаясь к нему щекой.

Йорвет не ответил. Эми, не переставая улыбаться, взяла его лицо в ладони и посмотрела в глаза. Холодные, пустые, остекленевшие. В груди заболело от удара, и волна опаскудевшей боли накрыла ее, заполнила ее тело. Краем глаза Эм увидела, как сине-голубые краски неба стекают на малиновые, в своем смешении рождая новый цвет.

Послышался голос Цири, неясный, отдаленный.

- Нет! Нет! – Эм прижалась к Йорвету, цепляясь за его спину, и зажмурилась со всей силы. – Это правда, а там неправда... Я отсюда не уйду... Не бросай меня, давай останемся здесь...

- Ну же, давай! – крикнула Цири, опять ударив Эм по груди, вырывая ее обратно в свою реальность. Глубоко вздохнув, Эми увидела серые стены заброшенного дома и взвыла, словно раненый зверь.

- Что вы наделали?? За что?? – она сползла с топчана и рванула к безобразной туше на полу, под которой растекалась черная лужа. – Верните ее! Сейчас же! Я здесь останусь... Да кто вы такие, чтобы решать судьбу других??

Черные пуговицы шестирукой твари потеряли свой блеск, стали матовыми. Она точно была мертва.

- Совсем ополоумела??- взорвалась Цири, уставшая, растрепанная после тяжелого боя. – Эта штука тебя чуть не прикончила!

- Цири, подожди, – прервал ее Кагыр. – Не спеши осуждать. Мы не знаем, что она увидела.

- Девочка моя, – шептала Эми, качаясь вперед-назад. – Я хочу ее узнать, увидеть, как она растет... Хочу, чтобы он так смотрел на меня... Чтобы у всех все было хорошо... Мне надо вернуться...

- Да какая разница! – кипела Цири. – Глянь на нее!

Эм ничего не слышала. Нащупав кинжал на поясе, она выставила его перед собой, направив на шею, и сделала резкое движение рукой. Цири вскрикнула, но Кагыр в последний момент успел перехватить оружие.

- Отпусти! – кричала Эми, остервенело отбиваясь. – Отстань! Мне нужно обратно! Я не могу больше!

- Перестань! Прекрати! – взревел Кагыр. – Приди в себя!

- Пошел к черту! Ненавижу вас всех!

- От самоотверженности до крайнего эгоизма! Я думал, твой друг там без тебя пропадет!

Это подействовало. Эм отпустила его, устало откинулась назад и взялась за больную голову. Кагыр убрал кинжал и сказал уже спокойнее:

- Если слишком много на себя взяла – сбрось. Ты не обязана умирать ради друга или иллюзии. И что бы вот это тебе ни показало – в твоих руках сделать это реальным. Но не так.

- Да что вы знаете об истинной боли, об отчаянии, бессилии, пустоте? – спросила Эми злобно и осеклась, понимая, что неправа. – Он никому не нужен, кроме меня. Совсем один, – добавила она бесцветным голосом. – Каждая секунда, проведенная в тумане, для него – мучительная смерть, какую вы не можете себе вообразить. Они все его бросили, думают, что это нормально, и все само наладится, когда “придет время”. Но для того, кто по-настоящему страдает, нет мифического “потом”. Есть только сейчас, и оно непереносимо... Бесконечно... И если не я, то никто...

Кагыр и Цири молчали, удивленно ее разглядывая.