Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)

Прощаться с Геральтом лично Эм просто не могла. Она написала длинное пространное письмо, в котором шесть раз его благодарила и закончила тем, что молила его о счастье и здоровье. В итоге письмо вышло таким образом, словно ее принудили писать, и на самом деле она намекала на спасение и жажду быть вместе. Это было близко к правде, но не к той, которую девушка хотела показать. Эм закинула письмо в камин и попыталась снова.

“Милый Геральт,

Я бесконечно благодарна тебе за все, что ты мне дал, но наши пути расходятся, чтобы вновь не пересечься. Прости, но по-другому быть не может. Искренне желаю тебе счастья, какого достоин лишь ты. Твой светлый образ навлегда останется в моем сердце.

Навеки твоя,

Эм.”

Эми нахмурилась, смяла бумагу и отправила к предыдущей записке. Задумавшись, она неосознанным отчаянным жестом провела рукой по лсой голове, макнула перо в чернила и вывела мелким круглым почерком:

“Геральт,

Что-то кончается, что-то начинается. Наше с тобой общение подошло к концу, давая нам обоим возможность на новое начало. Пусть оно будет светлым. Благодарю за все. Прошу, не ищи меня, это было бы неприятно и по меньшей мере глупо. Прощай.

Эм.”

Девушка перечитала написанное, положила бумагу на стол и аккуратно ее поправила. Она заставила себя представить ведьмака в объятьях женщины, которая была ему предназначена, и других женщин тоже, которым повезет оказаться с ним рядом хотя бы на несколько мгновений; потом Эм вынудила себя вспомнить его лежащим мертвым в эльфийских катакомбах. Уж лучше попрощаться с ним так, чем при других обстоятельствах.

“Я поем”, – пообещала она себе, завязывая мешок со скудными пожитками. – “Я буду есть каждый день, чтобы добраться до Зеррикании. А там, дальше, я сама начерчу карту, я открою для себя другой мир...”.

Мысли продолжали свой ход, повторяли план, хотя Эми прекрасно знала, что не доживет и до конца недели. Ей вспомнился лес, залитый солнечным светом, сухой мох, шелестящий под ногами. Ее тело не станет ни для кого обузой, оно сольется с землей, станет с ним одним целым, как и было суждено давным-давно. Ее имя никогда не существовало, ее разум утихнет, а неводомая нерушимая связь с ведьмаком прервется стественным образом. Смерть – это не бич. Смерть – это избавление. Она боялась лишь одного: что опять, в очередной раз, какой-нибудь злодей ей помешает, вернет ее в этот потерянный и прогнивший мир.

Все было готово. Эм, не мешкая, дабы иметь как можно больший временной разрыв между ее дорогой и возможным преследованием ведьмака, поправила меч, накинула почти невесомый мешок на исхудавшее плечо, натянула шапку на лысую голову, открыла дверь и чуть не врезалась в Геральта, облокотившегося о дверной косяк.

- Собралась куда-то? – холодно поинтересовался ведьмак, буравя девушку потемневшими кошачьими глазами. Он стоял в тени, мокрые пряди белых волос, с которых стекали дождевые капли, упали на суровое лицо, придавая ему зловещее выражение. От него пахло лошадью; видимо, он торопился. Эм сделала невнятное движение головой, глядя на ведьмака снизу вверх в совершенном испуге, и попятилась назад, когда мужчина шагнул ей навстречу, закрывая за собой дверь.

- Я... Я думала, ты позже будешь... Ты же сказал... Я просто...

- У меня возникло подозрение, что ты выкинешь еще что-нибудь, – произнес Геральт с обманчивым спокойствием. – Смотри, ты забыла флягу. Зря. Уверен, собралась ты куда-нибудь очень далеко. А это мне? – Он показал ей листок, и девушка рухнула на кровать, сгорая от стыда и переживаний. – Посмотрим, что же ты решила сказать на прощание, как оправдаться.

Ведьмак быстро прошелся по строчкам и уставился на нее тяжелым хищным взглядом.

- И это все? После всего, что между нами было? – Ведьмак иронически скривил губы и засверкал глазами. – Что это значит? – Эми молча прижала подбородок к груди, роняя слезы на штаны, и вздрогнула, когда он взревел: – Я тебя спрашиваю! Отвечай, черт тебя дери!

- Йеннифэр... – пискнула было она и проследила за табуретом, рассыпавшимся о стену. Никогда еще она не видела Геральта таким, и ей стало по-настоящему страшно.

- Это просто невозможно! – воскликнул он чудовищным тоном и зашагал по комнате. – Тебе мало того, что я сделал? Что еще ты от меня хочешь? Длинных смазливых речей, клятв в вечной любви и верности? Опять хочешь заставить меня гоняться за тобой, пережить все это заново? Я не упрекаю тебя без конца тем сраным эльфом, что же ты мне кровь пьешь? Или, может, мне нужно общаться с тобой, как он – видя в тебе дрессированную полоумную скотину? Тогда ты перестанешь дурить?

- Не надо...

Геральт сел перед Эм на корточки, положил руки по обе стороны от нее, впился в бирюзовые глаза холодным осуждающим взглядом и грубо убрал протянутую ладонь от напряженного лица.