Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)

Эми очень старалась быть благоразумной. Именно поэтому она терпеливо и многократно объясняла себе, что ее любимый человек – подлец, и все закончилось. Но при этом она постоянно бегала к окну в течение дня: может быть, он сейчас уже подъехал и спешился? Нашел ее, все понял, заберет отсюда, как-то загладит свою вину… Он придумает, как… Ведь он умный, добрый… Эми заплакала. «Совсем одна, никому не нужна, он меня не любит», – исступленно жалела она себя. Как можно выйти из своего тела и убежать от невероятных душевных страданий? Что может быть хуже этого? Как и зачем продолжать, если смысл потерян?

Неожиданно Эми замерла. Ну конечно! Хуже душевных терзаний может быть только физическая боль и приближающаяся смерть! Что по сути есть ее страдания? Невозможность иметь то, что так жаждешь, невозможность заставить другого человека быть таким, как ты хочешь. Эгоизм, каприз, малодушие. Эми села на кровати, скрестила ноги. Синее небо. Бесконечное синее небо. Да. Такое же пустое и бесперспективное, как и ее жизнь.

«Ты бы мог полюбить меня?»

Геральт почувствовал всем телом, как Йеннифэр повернулась в его сторону и напряглась.

Он подумал о чем-то отстраненном. Кажется, пронесло.

Закончив свои утренние процедуры, чародейка оделась и пристегнула к шее свою бархотку с обсидиановой звездой. «Скоро буду», – сообщила она и вышла из комнаты. Геральт тяжело вздохнул, сел на кровати. Они уже девять дней находились в Вызиме: Йеннифэр «пополняла запасы», что бы ни имелось в виду, а Геральт пытался отыскать светло-бирюзовые глаза. Безрезультатно. Где же Эми? Он так виноват перед ней. Что с ней произошло?

Последние недели были для него совершенно выматывающими. Постоянно контролировать свои мысли, прятать от Йен свои поиски и размышления. «Ты бы мог полюбить меня?» – постоянно спрашивали светло-бирюзовые глаза. Он чувствовал физически нехватку ее рядом. Что это: зависимость? Он чувствовал, что смысл потерян. Что это? Привязанность? Несамостоятельность? Он чувствовал вину. Надо найти ее… Они с Йен договорились, что после разъедутся каждый в свою сторону: она – в храм, обратно к Цири, он – искать следы Риенса, который охотится на девочку. И искать Эм…

Геральт честно себе признался, что не может дождаться этого момента. Он больше не хотел Йен, не мог ее удовлетворить, поэтому постоянно употреблял непонятные зелья, которые она в него вливала, и страдал. Вообще, многое изменилось с тех пор, как он наткнулся на тот злополучный обоз. Глядя на Йен, на ее треугольное лицо с длинноватым носом, заглядывая в ее фиалковые глаза, он чувствовал в основном холод, отрицание. Aed Gynvael – Осколок льда. С ней вместе они были атавизмами, без будущего и смысла. Он достал из закромов заколку с бабочкой и погладил ее большим пальцем. Нет, ему не приснилось, не показалось тогда. Такое странное состояние…

Ведьмак вспомнил их общение с Йеннифэр. Ее бесконечные выходки, «пунктики», комплексы. То, как она давит, навязывает свой образ жизни и свое видение. Отдавая должное ее глубокому сердцу и острому уму, опыту, заботе, он не мог отрицать свою страшную усталость. Раньше все это было для него чем-то неотъемлемым от нее, может быть, даже характерной ей особенностью. Однако тяжело чувствовать свою мужскую силу рядом с женщиной, не терпящей возражений, навязывающей одной ей понятные правила и обесценивающей чувства, порывы, как таковые. Ее приторный запах сирени и крыжовника начал немного раздражать его. Такой сильный, неестественный. Не то, что… Что же на самом деле связывает его с Йен? Предназначение? Почему его так тянуло к сложной, измученной женщине, которая подавляла его и отрицала саму себя? А Эм? Увлечься ребенком – более достойное занятие? Хоть бы увидеть ее раз… Узнать, что у нее все хорошо… Прикоснуться к ней…

В отчаянии ведьмак оделся и заходил по комнате. Он окончательно запутался в своих собственных мыслях. «Почему я вообще должен об этом думать??», – разозлился он и вышел за дверь, громко ею хлопнув.

Эми сидела на крыльце особняка и разглядывала местный пейзаж. Погода была ясной, теплой. «Как будто погода имеет значение», – прокомментировала она собственное замечание.

Впереди, перед ее взором, было большое незасеянное поле, опушка. Где-то вдалеке виднелись очертания леса. Эта картина была как будто нарисованной, плоской, вымученной. Такие же плоские птицы летали по своим птичьим делам. Эми опустила глаза и увидела свои руки. Какой в этом всем смысл?

«Что я здесь делаю?» – опять спросила она сама себя. – Что я вообще делаю? Зачем живу?». Надо было, наверное, встать, пойти, что-то делать. Но что и зачем? Она поковырялась в ногтях и заметила приближающегося к ней всадника.

- Ну что, малявка, опять не потрудилась проследить, куда опустился твой собственный зад? – Вилена сокрушалась насчет дорогого бархатного платья, сшитого для Эм на заказ.

Посмотрев внимательно на свою питомицу, она нахмурилась и приказала:

- За мной.

Эми послушно поплелась вслед за чародейкой и ее стучащими модными сапожками.