Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)

При беглом осмотре деревня казалась довольно бедной и малонаселенной. Подъехав к таверне, Геральт ловко спрыгнул с лошади и привязал ее, затем сгреб горе-наездницу с седла на землю, осознав, почему она сама слезать не желает, и пошел к входу. Эм, хватаясь за свою лошадь, старательно делала вид, что ищет в гриве важный предмет, а не ждет, пока ноги снова обретут чувствительность. Как бы подтверждая свое алиби, она махнула с соответствующим выражением ведьмаку рукой, мол, иди, догоню.

Как ведьмак и предполагал, в таверне тоже было немноголюдно. Он устало опустился за стол и провел рукой по волосам.

- Тяжелый день? – услышал он низкий голос возле себя. Геральт посмотрел на человека, определил его, как трактирщика, и ответил:

- Бывало и лучше. Пива и поесть на двоих найдется?

- Поесть найдется, но только если быстро, – трактирщик обвел его тяжелым взглядом. – Нам тут не нужны неприятности.

- Они никому не нужны.

Геральт уже расправился с нехитрым обедом и даже немного остыл, а назойливая мазель так и не осилила путь от лошади до стола. Путь этот был, прямо скажем, вполне себе осиливаемый, даже для такой непутевой особы.

Ведьмак заподозрил неладное, но тут же поймал себя на мысли, что искренне не верит в опасность, найденную ею за этой дверью. Скорее он представлял ее, потерявшую «где-то здесь» свою юбку, или с выражением рассказывавшую байку зевакам, или строившую здесь же, из собранных камешков, церковь на благо человечества. В лучшем случае.

Выйдя во двор, Геральт обнаружил Плотву, мирно ожидавшую его на том же месте, где он ее оставил. Но вот сумасшедшей с лошадью не наблюдалось. На мгновение он подумал, что, возможно, жизнь сжалилась над ним, но тут же увидел неподалеку приближающуюся знакомую фигуру.

- Ты променяла лошадь на волшебные бобы? – предположил он, когда Эм подошла, неизменно улыбаясь.

- Нет, конечно, нет! Ты только не ругайся. Понимаешь, обстоятельства были таковы, что… – она почувствовала всем нутром, как ведьмак напрягся. – Я отдала ее тому, кто нуждался в ней больше.

Геральт с минуту пытался справиться с оторопью.

- Где лошадь? – он угрожающе навис над ней. Не получив ответа, с досады он чуть было не пнул стоявшую рядом бочку с водой.

- Значит, собрать тюк с тряпками госпожа Практичность догадалась, а о том, что… хм… потерять лошадь, направляясь в долгий путь – самый, пожалуй, непрактичный ход, – нет, – вяло заключил он. – Пойдешь пешком.

День близился к своему логическому завершению. Геральт, поставленный перед непростым выбором, ввиду отсутствия второго источника передвижения, в конечном итоге принял решение значительно сократить путь. Путь напрямую через лес позволял достигнуть границы с Реданией на три дня раньше. Это не могло не повысить риск, но, по правде говоря, ему уже было как-то все равно. Фарс продолжался, ощущение внутреннего бессилия и нереальности происходящего не покидало его.

Когда сумерки начали сгущаться, Геральт остановился, расседлал Плотву и кинул в сторону Эм полотнище.

- Переночуем здесь.

На удивление девушка была кротка, молчалива и послушна. Она тут же, где стояла, расстелила ткань и завернулась в нее, точно солдат во время учений. Геральт нехотя отметил про себя, как ей идет слово «нелепость», и направился собирать хворост.

Когда костер был разожжен, оружие снято, а лошадь пристроена, ведьмак опустился на колени и, вероятно, погрузился в медитацию. Эм не могла точно сказать, что он делал, но лицо его разгладилось, стало умиротворенным. Она долго и внимательно разглядывала его черты, ставшие такими родными за бесконечные годы ожидания. Желание прикоснуться к нему нарастало в ней каждую минуту. Эм закусила губу и резко отвернулась. Мысленно проклиная себя за свое поведение с самой первой их встречи, она напомнила себе, что сейчас вскочить и начать его облизывать было бы достойным завершением их короткого общения. Она шумно выдохнула и попыталась абстрагироваться от холода, насекомых, шорохов и пугающих звуков темного леса.

====== 1.4. ======

- Подъем. – Эм вздрогнула и резко села. Сообразив, что происходит, она подумала, что столь грубый тон – достойная замена увесистому пинку.

Геральт уже был готов, как и Плотва. Он стоял в напряженной позе, ускользая взглядом куда-то вдаль. “Вероятно, я дослужилась до какой-то высшей степени презрения”, – раздосадованно подумала она и растерла замерзшие ноги.