Сага об Эм, или постпубертатный анаморфоз (СИ)

Он не был злым или добрым, он вообще не был ничем и в то же время мог быть всем. Она чувствовала его так остро и сильно, как будто он был ее продолжением, и это успокаивало ее. Она не одна… Его понятия о жизни и существах были несравненно шире и глубже ее собственных, настолько, что она не была в состоянии понять их до конца. Еще она чувствовала его одиночество и ожидание, такое бесконечное и мучительное, что от него можно было сойти с ума. Она хотела сказать ему, что это – все, что она может дать, и он чуть заметно коснулся ее своей мордой. «Тогда я согласна», – подумала Эм и увидела, как очертания зверя расплываются, а сам он превращается в черные частицы, вынуждая ее опуститься на камни. Черное блестящее облако за секунду собралось в точку, из которой выросло ее собственное отражение. Она протянула к нему руку, и отражение ответило тем же, как зеркало. Прикоснувшись друг к другу, они обнялись и растворились, потеряв свои границы…

- Что ты наделала? – резкий голос Фэада разбудил ее, заставил ее сесть. Комнату заливал солнечный свет, наверное, уже день… – Зачем?

- В чем дело? – она изо всех сил пыталась проснуться и осознать, чем вызвала такое недовольство.

- Ты нашла его и слилась с ним, ты понимаешь, что это значит? Теперь нет границ, и нет шансов извлечь его из тебя. Ты сама себе подписала приговор.

Эм посмотрела на него долгим, изучающим взглядом.

- Я не спрашивала тебя ни о чем, ни о чем не просила. Я не выбирала путь, который мне пришлось пройти, и не жалуюсь. И если уж нам с тобой необходимо допустить, что какое-то древнее существо непонятным образом заключило себя в амулет, который у тебя выкрали, вывезли отсюда, а потом увезли на север и передали в конечном итоге моей прабабке, которая, в свою очередь, отдала его мне, после чего он, амулет этот, во мне растворился, то вполне можем предположить, что это мое. Это и была часть меня. Или я есть его часть. Я не знаю, как это описать… Он – не ультимативное зло, и то, что осталось от него, лишь хотело снова стать цельным. Не смотри так на меня! Ты мне не веришь, понимаю. Ну, тогда расскажи мне о других случаях, которые убеждают тебя в твоей правоте. И я тоже узнаю, что ты лучше понимаешь то, что происходит.

Король эльфов молчал, буравя ее синими глазами. Он не знал других случаев.

- Ты пропустила завтрак, – констатировал он и вышел, видимо, ожидая, что девушка последует за ним. Есть хотелось страшно, и голод помог справиться со слабостью. Эми встала и направилась прямиком в столовую, испытывая что-то схожее с радостью и наполненностью. В первый раз за долгое время.

====== 3.3. ======

Пробыв в царстве странных эльфов достаточно долго, Эм сделала некоторые выводы относительно устройства этого места и его обитателей, одно удивительнее другого.

Во-первых, необычная еда, которую она с удовольствием ела, росла, по всей видимости, сама. По крайней мере, здесь не было ни садоводов-огородников, ни их приспособлений. Мясо здесь отсутствовало напрочь, но волокнистые клубни, которые часто встречались в обеденной тарелке, вполне исправляли это недоразумение.

Во-вторых, свое время жители заполняли с первого взгляда хаотично: не было школ или институтов, каких-то образований, которые помогали структурировать, организовывать, заставлять. Ей казалось, что такого рода жизнь – праздная и бессмысленная. Фэад поведал ей, что здесь, в этом месте, каждый делает, что хочет, нет ни воспитания, ни принуждения, ни наказания. И при этом ни у кого, кроме нее, не было и намека на девиантное поведение. Эми долго пыталась разобраться, в чем дело: как это возможно, чтобы существо, без воздействия, угроз со стороны старших, могло расти полноценным? А как же наглость, отсутствие границ, эгоизм и прочее? В итоге она поняла: дело было в примере. Взрослые не помыкали и не навязывали ничего ни друг другу, ни младшим. А чувство меры, похоже, было заложено в генах. Вся эта братия была настолько переплетена, что девушка даже начала сомневаться, есть ли здесь вообще какое-то социальное разделение. Может быть, все друг другу мужья и жены, и дети общие?

Еще одним интересным открытием стало трепетное отношение этого народа к жизни. Настолько трепетное, что они старались не давить ногами букашек и помогать раненым животным. Хотя при этом девушка ехидно напоминала себе, что вне границ этого места менее разумные формы жизни страдают, болеют, обижают друг друга и постоянно выживают во всех смыслах этого слова. Как же они благородны и добры, эти высшие эльфы, что решили изолировать себя от других и закрыть глаза на их страдания.

Но самым ошеломляющим открытием для нее стало признание Фэада, что они, эти высшие эльфы – бессмертные души и перемещаются от одного тела к другому, когда приходит время. Она попыталась себе представить на собственном опыте, как это: например, ее бабуля умирает от возраста, и она, Эм, рожает ее некоторое время спустя. А потом и ее саму рожает кто-то из ее потомков… Эта мысль была настолько дикой и непонятной, что никак не хотела усваиваться.