Сагертская Военная Академия

— Да что толку, — я насупилась, — такую мешанину вместо достойно структурированной информации я получала на первом курсе. Надо будет попробовать еще раз.

— Запиши результат и сравнишь с тем, что получишь. — Нольвен открутила крышку от фляжки с чаем и добавила: — Но лучше бы спросить согласия. А то мало того, что штраф получишь, так еще и Мера засмеет.

Я кивнула и тоже вытащила свою фляжку:

— Не уверена, что мне хочется что-то доказывать Стевену.

— Ты опять остыла? — понимающе спросила Нольвен. — Прошло время, эмоции стихли, и ты простила.

— Не простила, — я покачала головой, — и никогда не прощу. Но сейчас мне хочется, чтобы он был исключен из моей жизни.

— И не хочется утереть ему нос?

— Утереть нос хочется, — призналась я. — Но… Не получится ведь. А сломанные кости он переживет. Их срастить дело пары часов.

— Удивительно, насколько ты светлый человек, — Нольвен покачала головой, — так жить нельзя.

Я смутилась:

— Ну что за глупости. Я обычная.

— Как скажешь.

Доедали мы в молчании. Не знаю, о чем думала моя лисонька, я же размышляла о том, почему же все-таки военка всегда на третьем месте? При том что один круг из трех они гарантированно выигрывают. В чем же дело? Политика? Но за турниром наблюдают практически все жители Кальстора, тут не получится подтасовать результат.

Развеяв подушки, мы хитрым заклинанием вернули фляжки и ткань обратно на кухню. После чего направились к полигону. Клянусь, скоро от этого дуба в ту сторону протянется новая тропинка.

— Впереди кто-то есть, — нахмурилась Нольвен и кивнула на куст неприлично разросшейся спиреи.

И, будто только того и ждала, из-за него выскользнула Ильяна. Высокомерно усмехнувшись, она положила ладонь на ствол дерева и с ленцой осведомилась:

— А скажи-ка, моль, Дрегарт знает, что в турнирной команде целителей верховодит твой женишок?

— Достаточно того, что это знает ректор, — холодно произнесла я.

— Ты лучше скажи, — сладко улыбнулась моя лисонька, — ты за нашим капитаном бегаешь из-за того, что матушка тебя старому Феррану продала?

С лица Ильяны пропали все краски. Кора дерева, которой касалась ее ладонь, стремительно обугливалась.

— Я тебя уничтожу, — отмерла Ильяна и убрала ладонь от дерева. — Хочешь стать моим врагом? Ты им стала. Катуаллон встал между вами и остальными студентами, хорошо. Но от меня вас это не спасет.

Через мгновение мы убедились, что она владеет искусством порталов.

— Ферран? — Я повернулась к Нольвен.

— Старый мх-хм… Пожилой мужчина со слишком большим спектром желаний, — выдала моя подруга. — От него уже три жены ушло через обращение к законникам, и две просто умерли. Ему лет сто двадцать — сто тридцать.

— Для мага не такой и большой возраст, — задумчиво произнесла я. — Неприятно, конечно, в том смысле, что разные интересы и разный опыт за спиной, но…

— Он предается пороку с пылом истинно увлеченного исследователя, — вздохнула Нольвен, — и это ясно видно на его лице и фигуре.

Покосившись на помрачневшую подругу, я осторожно спросила:

— Ты-то откуда его знаешь?

— Я… Я думала предложить ему себя. Когда мы думали, что маму можно спасти и вопрос только в деньгах.

Как я не полетела носом в землю — не знаю. Но, услышав этакую новость, запнулась я знатно. Нольвен же совершенно спокойно продолжила говорить:

— Но потом мы узнали, что маму не спасти. И я не стала творить глупости. Мне самой, знаешь ли, деньги не особо-то и нужны. Ну, в смысле, не такой ценой.

Я знала, что никакие слова не помогут Нольвен. Поэтому просто взяла ее за руку и крепко сжала ледяные пальцы.

— А про эту человеческую самку я узнала случайно. — Моя лисонька в ответ крепко стиснула мои пальцы. — Правда, я не знаю, кто именно заключил контракт. Но вряд ли бы она крутилась вокруг сильнейшего боевого мага и одновременно планировала выйти за Феррана. Значит, ей нужна защита. Но при этом она не хочет честно и открыто попросить помощи, нет. Она пытается влюбить в себя нашего капитана, чтобы он ради нее влез в конфронтацию с Ферраном. И все это при том, что у злосчастного Феррана, кроме денег, больше ничего нет. Удивительный случай, когда к человеку пришло богатство, а ум и власть — нет.

— Как тогда богатство пришло? — оторопела я.

— Наследство, — пожала плечами Нольвен. — Огромное наследство и львиная доля в нескольких предприятиях. Ну и немного ума — он не лезет в управление заводами, довольствуясь исключительно прибылью.

Тут до меня дошло, откуда мне может быть знакомо это имя.

— Он хозяин завода, выпускающего платы?!

— Не хозяин, а полухозяин, — фыркнула Нольвен. — Или как там правильно? Он там главный, но есть и другие, чуть менее главные. Я в этом не разбираюсь.

Летательные платформы прочно и надежно вошли в жизнь Севера. Никто не знает секрет их изготовления, и, соответственно, никто не может их повторить. Где находится завод — тайна, имена тех, кто там работает, — тайна. Все — тайна.

— Если однажды ты задумаешься о чем-то настолько же безумном, — я еще крепче стиснула пальцы Нольвен, — ты поговоришь со мной.

— Не хочу тебя обидеть, но что бы ты сделала? — тихо спросила моя лисонька.