Саи Баба (Первое знакомство)

Затем Он продолжил групповую беседу, во время которой прокомментировал работу, которую я делаю, книгу, которую я пишу, и повторил, что я -- трудяга; все это заставило меня почувствовать себя еще более неловко, особенно в присутствии других людей. Тогда Он весьма небрежно упомянул, что хотел бы, чтобы я приехала на летние курсы в следующем году и прочла лекцию всем студентам по книге, которую пишу. Это заявление было как гром среди ясного неба, и моя реакция на него была весьма противоречивой. Я была счастлива получить одобрение моей работы и знать, что книга о ней получила Его благословение. Но одна только мысль о чтении лекции перед сотнями студентов и другими людьми наполняла меня ужасом. Мне всегда было тяжело выступать перед публикой, и до сих пор мне с успехом удавалось избежать выступлений даже в любом их центров Саи Бабы. Я знала, что то, что предлагает сейчас Баба, будет абсолютно невозможным. Единственным способом выполнить это было бы, если бы Он говорил через посредство меня, а я не была совершенно уверена в том, что смогу настолько расслабиться, чтобы это стало возможным. Как обычно бывает с Бабой, Он обнаруживает то, что человеку труднее всего сделать или изменить. Я понимала, что Он намеренно играл со мной, сбивая меня наземь и снова поднимая только для того, чтобы испугать меня до смерти. Это должно было, понимала я, вытряхнуть меня из моего собственного "я" со множеством симпатий и антипатий. Я действительно была потрясена, хотя и далека от освобождения от проблемы, которую Он высветил своим всепроникающим прожектором.

Тем временем беседа продолжалась и шло обсуждение понятия воли. У меня хватило мужества спросить Его, как различать нашу собственную волю, волю другого человека и волю Бога. Он понимающе улыбнулся и сказал, что это хороший вопрос. Он ответил, сказав, что, когда мы сомневаемся в том, чья воля руководит в конкретной ситуации, то не должны предпринимать ничего до тех пор, пока не окажемся в тихом месте, где сможем сосредоточиться на нем и попросить Его указать, что делать. Он обещал, что мы получим ответ в течение двадцати минут. С тех пор были бесчисленные случаи, когда я испытывала бесконечную благодарность за этот совет. Когда я могу расслабиться, по-настоящему отказаться от решения проблемы и попросить указания, я всегда получаю ответ в пределах двадцати минут.

В частной беседе Баба тщательно рассмотрел мою работу и вскользь заметил, что я написала три четверти книги, пока была с Ним. Позже так и оказалось. Однако, то был лишь самый первый черновой набросок, в основном в форме заметок о различных разделах. Требовалось еще все рассортировать и привести в порядок после того, как мы возвратимся домой.

Сначала я собиралась сделать простые ксерокопии книги для людей, с которыми работала, чтобы она служила им руководством, когда они практикуют дома методы визуализации. Эта книга была бы также полезна в качестве учебника, если бы я решила обучать этому методу когда-нибудь в будущем. Баба же настаивал, чтобы сделать ее доступной для большего числа людей, и поэтому ее следует опубликовать. Он предостерегал, что ее не следует издавать в Индии, где бумага и печать не так хороши, как в других странах. Я просила Его помочь мне найти подходящего издателя, и Он, улыбаясь, заверил, что сделает это.

Я вышла после беседы с весьма смешанным чувством. Я была глубоко тронута и благодарна за то, что Баба оказал мне такую большую поддержку в моей работе и в отношении книги, однако перспектива "поговорить о книге", как Он выразился, на Его летних курсах в следующем мае, повергла меня в панику. Слишком много противоречивых мыслей и чувств охватили меня, лишив способности понять глубокое значение всего, что Баба сделал и сказал мне на протяжении нескольких прошедших недель и особенно во время этой последней беседы.

Сейчас, со своей теперешней позиции, я остро осознаю Его мотивы к раскрытию некоторых сторон моей жизни, которые необходимо сознательно исследовать и рассмотреть. Мой образ жизни с сосредоточением на самой себе был защитным средством, позволившим мне сохранить свою индивидуальность несмотря на постоянное давление со стороны матери с тем, чтобы подогнать меня под ее мерку, которой я подчинялась лишь внешне. В результате я не слишком обращала внимание на мою связь с внешним миром и часто бывала рассеянной и забывчивой. С одной стороны, шутка Бабы о том, что я ленива, была правдой. Однако, обратная сторона монеты, которую тоже подчеркивал Баба, заключалась в том, что я была большой трудягой. Это особенно справедливо в отношении деятельности, которую я считала важной или ст'оящей, но я всегда использовала свою волю, чтобы заставить себя много работать. Ни одна из этих двух крайностей в поведении не является уравновешенным образом жизни. Единственное решение этой дилеммы -- настраиваться постоянно на Бабу внутри и просить указать, как объединить эти две крайности. Только тогда я смогла бы расслабиться и внутренне осознать, что делать, когда, как и в какой степени.