Саянские сокровища

Мама улыбалась и явно критически качала головой…

Умиротворенные обнаженные молодые мужчина и девушка лежали рядом на кровати.

На его грубоватом лице отражалась довольная улыбка, на ее изящных, немного трогательных устах застыл немой вопрос. Мощный, бугристый мужской торс ритмично опускался и поднимался, женского дыхания внешне не ощущалось вовсе.

Вот мужчина приподнял светловолосую голову и бросил заинтересованный взгляд на прядь каштановых женских волос, ровный лоб, пушистые ресницы, вздернутый носик, пухлые губы, острый подбородок, нежную, хрупкую шею… Словно почувствовав его взгляд, она умопомрачительно улыбнулась. Прекрасные, завораживающие и притягивающие глазки заблестели, тонкие брови приняли дугообразную, дерзкую форму, носик взметнулся вверх. Мужчина продолжал визуальное исследование чудного женского тела и его отдельных частей. Восхищенный взгляд замер на небольшой, неразвитой девичьей груди, светло-коричневых сосках…

– Как, ты милый? – игриво-нежно, тихо проворковала девушка.

– Поражен и восхищен тобой! Ты просто чудо! Волшебная и солнечная Елена! – приятным баритоном на одном порывистом дыхании ответил молодой мужчина.

Очаровательно-откровенная улыбка озарила светлое девичье лицо. Приподнявшись и по-хозяйски осмотрев мужское тело с головы до ног, непринужденно-кокетливо бросила:

– Не фантазируй, Варламчик. Я простая смертная, неимоверно грешная, – качая головой, завлекающе-мило сверкнула глазами.

– Нет, ты чудо! Мне очень не хочется покидать тебя.

На миг девичье лицо стало строгим.

– Ну, не езди, Варламчик, в свою эту Восточную Сибирь.

– Пойми, не могу не ездить. Тетя Домна, сестра мамы, очень, очень просила приехать. У нее есть что-то важное для меня.

Секунду-другую мужское лицо было сосредоточенным. Но вот оно преобразилось.

– Дорогая, и всего-то на недельку, а может и меньше.

– Не засматривайся там на девчонок-вертихвосток сибирских.

– Какие вертихвостки!? Там таежный небольшой поселок. Вокруг только тайга! А рядом горы Саяны!

– Ну, я думаю, например, Николя везде найдет девочек.

– Не сочиняй, Ленусик.

Порывисто и мягко девушка прильнула всем телом к мужчине, сильному и горячему. Она непринужденно запускает свою руку в мужские волосы, розовые губки нежно и легко касаются грудной мышцы. Лицо мужчины бледнеет, глаза блестят, он полон томительных ожиданий и невероятных удовольствий.

– Ты будешь меня ждать? – спрашивает он.

– Да… А розовый кончик девичьего языка уже кружит, колдует вокруг темно-коричневого соска, медленно прокладывает влажную дорожку вниз. Мужчина тихо постанывает, глаза заволакивает невидимая пелена, скоро вновь на волнах экстаза он умчится в неведомую, но так влекущую и очень желанную даль наслаждений…

* * *

Иркутская губерния, село Александровское, Александровская центральная каторжная тюрьма (в просторечии Александровский централ[1])…

Июль 1913 года.

Лето выдалось теплым и солнечным. В кабинете начальника тюрьмы полковника Гусарова было очень душно. Только что он переговорил по телефону с военным генерал-губернатором Князевым. Высокий губернский чиновник попросил выделить на два месяца для работ на Усольский солеваренный завод два десятка арестантов. Гусаров знал, что этот завод принадлежал родственнику губернатора. Полковник согласился, хотя по Циркуляру № 33 Главного тюремного управления Российской Империи, только тюремное ведомство имело право давать распоряжения на работы арестантов. Но как он, Гусаров, мог отказать Князеву!? Зная, как относится к своеволию губернаторов педантичный Петербург, докладывать своему тюремному начальству полковник не решился… Раздумывая, хозяин кабинета по привычке пальцами потормошил свои богатые черные кучерявые волосы. Недавно с Нерчинской тюрьмы сбежало 20 каторжан. Начальник Главного тюремного управления России лютовал, разжаловал и выгнал без пенсии начальника Нерчинской тюрьмы. Гусаров хмуро подумал: