Саянский дневник

К шести часам вечера мы совсем потеряли всякий намек на тропу, запутавшись среди заросших березкой и жесткой травой холмиков. Стали на ночевку у правого склона долины. Как только опустилось солнце, резко похолодало. На теневой стороне склона мерзлая земля, не оттаявшая за весь день. Видно, мы убежали от зимы не так уж далеко.

До реки идти не менее полукилометра по топким мхам болота, поэтому мы с Микой отправляемся на поиски озерка. Оно находится сравнительно близко — маленький пятачок чистой воды среди шатких мшистых кочек. Но при попытке зачерпнуть воду кружка со звоном ударяется о лед. Под ним слой темноватой воды, а ниже тончайший ил. Мы неосторожно взбудоражили и подняли его, и пришлось долго сидеть на корточках, ожидая, пока вся муть осядет обратно на дно.

А кругом в золотистом вечернем свете расстилается пышный, красочный ковер болот.

Темное зеркало озерка окаймляют кочки, где буро-коричневые, где с малиновым оттенком, где ярко-зеленые; на пригорке нежно белеет ягель, местами чуть зеленоватый, местами светло-серый, как только что остывший пепел, местами даже слегка лиловатый. Дальше краснеют кусты карликовой березки, темно-вишневые, листья нивесть откуда забредшей осинки, грустным золотом горят одинокие лиственницы, на противоположном склоне темнеет тайга. Кое-где среди пестрых красок вдруг поднимается серый ствол мертвого дерева со скрюченными ветвями, точно скелет огромного животного. А над всем этим медленно остывает и бледнеет небо, становясь все холоднее, все прозрачнее.

Когда мы вернулись в лагерь, Алик уже поставил палатку, Леха разжег костер. Остальные занялись заготовкой дров, которые тут были в изобилии; кругом лагеря повсюду торчат, точно серые колонны, стволы сухих лиственниц, очевидно следы старой гари.

Мы с Микой занимаемся пилкой дров до самого ужина, но не особенно ретиво. Топлива и без того уже достаточно. Зато так хорошо присесть на сухое бревно и прислушаться. Уже совсем темно, видны только красноватые отблески костра и звезды над головой. Окружающий мир дает о себе знать чуть слышными шорохами и потрескиваниями. И все время кажется, что во мраке притаилось что-то необыкновенное и оно вот-вот откроет себя протяжным криком или громким треском ветвей.

И крик действительно раздался — это Леха созывал всех на ужин. Костер был жаркий, ужин вкусный, но… «Еще бы два таких», — сказал Алик. Потом долго сидели у костра, наслаждаясь теплом и уютом первой за последнюю неделю бесснежной ночевки.

День тридцать второй

12 сентября

Алик находит тропу, но через полчаса она опять теряется в проклятых болотах. О, эти болота! Они чаще всего сухие, покрытые большими красно-бурыми кочками. Нога проваливается сквозь верхнюю корочку сухого мха и по колено уходит во что-то мягкое и податливое. Каждый шаг по этому предательски мягкому, пестро разукрашенному моховому ковру стоит огромного труда. Реже попадаются мокрые болота с черными лужицами воды и осокой, чавкающие под ногами и издающие неприятный запах тины и гниения.

Снова и снова находим и теряем тропу. Долина становится все шире, Малый Агул — полноводнее и медлительнее.

А болотам не видно конца, они простираются вниз по долине насколько хватает глаз — красноватые бугры, заросшие красной же березкой — однообразно до отупения. Только кое-где торчат мертвые стволы или желтые хилые лиственницы. Они, видно, тоже по ошибке забрели сюда, пожелтели и скрючились от болотной лихорадки, да так и не выбрались.

Часа в четыре вступаем в совсем свежую гарь — может весеннюю, может прошлогоднюю. На холмах черные обуглившиеся кустарники, обезображенные останки деревьев, земля покрыта пучками чахлой травы и пеплом. Мы молча идем по этому мертвому пространству, глядя себе под ноги. Вдруг ведущий поднимает голову — и застывает на месте. Метрах в сорока от нас неподвижно, как изваяния, стоят два оленя — самец и самка.

У самца широкая грудь, мощные ветвистые рога. Он стоит вполоборота к нам, картинно закинув назад великолепную голову, и настороженно разглядывает нас. Немного поодаль стоит олениха. Похоже, что эти олени еще никогда не видели человека.

Но стоило нам остановиться, как они почуяли неладное и большими прыжками умчались вниз по долине, так, что их даже не успели сфотографировать.

Идем дальше, напряженно вслушиваясь, не шумит ли впереди порог в том месте, где в Малый Агул впадает Мугой.