Саята. Заря иных Богов [СИ]

— Вира ждёт тебя, — только и сказал, а после — распахнул дверь и стремительно вошёл в трактир.

Мы стояли друг напротив друга.

— Мне нравится твой братишка, хороший малый, — натянуто улыбнулся Ярослав.

— Да, мне с ним повезло.

Помолчали.

— Зачем ты ломился вчера ночью в трактир?

— Мне только ночью сообщили, что ты натворила на площади, — ответил он, вновь медленно заводясь.

— Ты только из-за этого так обозлился? Ярослав! — у меня не хватило слов. Ну как объяснить, что я себе таких смертных грехов накрутила, что самой страшно! А он всего лишь отреагировал на рассказ о моей помощи тому бедному человеку!

— Ты вообще можешь себе представить, — уже закипая, сквозь зубы процедил тот, — как я переживал?

Вот здесь я выпала. Он переживал? За меня? Но мы же, кажется, выяснили, что вся его прошлая привязанность ко мне сошла на нет. И ему глубоко безразлична моя судьба и все мои переживания.

— Я не очень тебя понимаю, — созналась честно, — зачем тебе переживать за меня?

— А ему, значит, переживать за тебя можно, — он с какой-то злобой кивнул в сторону трактира.

— Родомир просто хорошо воспитан, потому интересуется моим состоянием, — попыталась я вступиться за хозяина трактира, — это нормально!

Ярослав горько усмехнулся и с какой-то тоской посмотрел на меня.

— Я не смогу безразлично наблюдать твоё счастье, извини.

Я нахмурилась и покачала головой. Не могу понять — о чём он толкует? А Ярослав вдруг рванул ко мне и сгрёб в охапку с каким-то звериным рыком.

— Давно у вас? — глухо спросил, уткнувшись носом в мои волосы.

— Что у нас?

— Хотя как давно? Ты же только приехала…

И он ещё крепче прижал меня. Я уже итак задыхалась, но сказать что-то не могла — когда ещё будет шанс оказаться в его руках? Потому расслабилась и запустила пальцы в его волосы. Понять друг друга мы никак не могли, но тело в отличие от ума не обременено лишними мыслями — оно знает, где и с кем ему хорошо. Вот и я, — хоть и понимала, что между нами пропасть, и вряд ли уже что-то наладится, — стояла и просто наслаждалась его близостью, его теплом, его запахом.

В голове стало пусто, и это была приятная пустота.

— Я не отдам тебя ему, — прошептал он.

И тут до меня начало доходить. Нет, я и раньше знала, что моя телега — самая медленная, но чтоб настолько! Это он меня сейчас к Родомиру в любовницы прописал?

Эта мысль охладила. Насколько же он низкого мнения обо мне, раз решил, что я легла под первого встречного? Я постаралась высвободиться из его хвата, но тот словно стал ещё крепче. Я дёрнулась ещё раз, и тогда Ярослав, кажется, осознал, что ему здесь совсем не рады — он чуть ослабил хват и заглянул в мои глаза.

Не знаю, что он там увидел и какие выводы сделал, но в его взгляде мелькнула злость, и он схватил меня за волосы, заставляя запрокинуть голову.

— Ты ему не достанешься! — прошептал в самые губы.

— Ты делаешь мне больно, — прошептала я, чувствуя тепло от его дыхания, и предательскую слабость, когда наши губы касались друг друга.

— Почему он?

— Я не буду отвечать на этот вопрос. Ты итак оскорбил меня настолько, насколько это вообще возможно.

В его взгляде появился напряжённый вопрос.

— А, ты начал думать? — горько усмехнулась я, насколько это вообще было возможно в моём положении, — похвально. Может, тогда, заодно вспомнишь, кто перед тобой стоит. Я не гулящая девка и не шавка, которую можно брать за загривок. Отпустил и отошёл на два шага!

Странно, но он тут же отпустил и отошёл, напряжённо вглядываясь в моё лицо, а я почувствовала, как стало холодно — и как было тепло в его руках.

Так! Гнать прочь эти мысли!

— Ты не с ним? — осторожно спросили меня.

— Ярослав! — тут уже я начала злиться. Нет, ну сколько можно?!

— Что, будешь опять давить меня своей силой? — на его лице заиграли желваки.

— Что? — я растерялась. Правда. А потом вспомнила вчерашний вечер, и меня затопила волна жара и стыда.

— Не нужно, я могу поцеловать тебя и без этого, — сказал совершенно серьёзно.

— Боже, ты не понял! — я закрыла лицо руками, сгорая от стыда. Я в каком-то страшном сне! Нет, правда, это точно кошмар — и я должна вот-вот проснуться! А иначе я не вынесу такого позора!

— Но ты должна знать, мне запрещено иметь отношения, — продолжил он, игнорируя мою зарождающуюся истерику, — так что, если ты хочешь близости — я её тебе дам. Но только на одну ночь.

В этот момент руки сами опустились, и я во все глаза смотрела на мужчину, которого любила долгих восемь лет.

— Что ты сказал? — кажется, мой голос охрип.

— Это приказ Кнесинки. Он не оспаривается. Все приближенные подчинённые не могут заводить семью — слишком большая ответственность и слишком много знаний, от которых зависит судьба всего княжества.

— Мне плевать на вашу Кнесинку, ты что, только что предложил мне ПЕРЕСПАТЬ С ТОБОЙ НА ОДНУ НОЧЬ?! — кажется, последние слова услышала вся улица.