Сайберия. Том 2

Забор был метра три в высоту, с колючей проволокой поверху. Но преодолеть его мне не составило особого труда — под Аспектом Зверя тело казалось лёгким, пружинистым, карабкаться куда-нибудь было сплошным удовольствием — я запросто подтягивался на кончиках пальцев, подбрасывая себя вверх одним коротким усилием. Повозиться пришлось только на самом верху, чтобы не увязнуть в колючке.

По ту сторону забора почти всё пространство между ангарами использовалось как нечто вроде склада под открытым небом, причём для всякого хлама. Я спрыгнул на длиннющий штабель каких-то ящиков, тянущийся вдоль стены. Стараясь не шуметь, двинулся прямо поверху в поисках места, где можно было бы безопасно спуститься. Спрыгивать не хотелось — внизу валялись целые груды всякого металлолома, немудрено и напороться на что-нибудь.

В ноздри бил застарелый, но всё ещё отчётливый запах гари. Похоже, когда-то в том здании, что слева, располагался производственный цех, но потом он сгорел, а остатки оборудования просто выволокли сюда. Теперь эта громадина по большей части пустовала, а в дальнем от меня конце обустроили питейное заведение. Скорее всего, не совсем легальное.

Приглушённые звуки, доносящиеся из кабака, я тоже слышал даже сквозь стену. А где-то за углом вовсю шла драка — смачные звуки ударов, пьяные выкрики, стоны боли. Перекрывая этот шум, в воздух вдруг ввинтился истошный женский крик.

— Отпусти! Ты же его убьёшь!

Ответом был лишь пьяный рык и звуки тяжёлых глухих ударов.

— Да оттащите его! Сделайте что-нибудь!!

Потасовка достигла своего апогея — двери кабака с треском распахнулись, наружу вывалилось ещё с десяток людей, которые, похоже, кинулись-таки разнимать дерущихся. Но ориентироваться приходилось исключительно по звукам — основное действо происходило за углом, заглянуть за который я пока не мог.

Зато расслышал знакомый голос, хоть и изрядно заплетающийся.

— Да всё, всё, отцепитесь! Он сам напросился! На кого вякать вздумал-то…

Толпа продолжала бурлить, сквозь гомон голосов отчетливо пробивался плач и причитания женщины. Из-за угла же показалась знакомая грузная фигура.

Жбан!

Как ты там говорил днём, здоровяк? На ловца и зверь бежит…

Сердце затрепетало в азартном предвкушении, будто у охотничьей собаки, почуявшей дичь.

Отправляясь сюда, я, конечно, надеялся отыскать толстяка, потому и расспрашивал о нём в зале. Строил кучу планов, как бы выманить его в укромное место, да ещё так, чтобы он меня не узнал, а в идеале — вообще не заметил. Даже думал, что придётся выслеживать его несколько дней. А тут — такая удача.

Нет, упускать такой шанс нельзя…

Темный заваленный хламом закоулок между ангарами использовали ещё и как отхожее место. Нетвердым шагом протопав чуть подальше от пятна света, толстяк, всё ещё разгорячённый после драки, бормотал себе под нос какие-то ругательства. Переполняемый злобой, долбанул кулаком в стену. Звук был такой, будто ударили кувалдой, посыпались крошки битого кирпича и штукатурки. Ну вот что за привычка у него стены портить?

Я, затаившись на ящиках, ждал, пока он приблизится. Можно было не бояться, что он меня заметит — я был в тени здания, и темень здесь была такая, что обычный человек собственные руки не разглядит. Единственное, что меня сейчас беспокоило — это собственные эмоции.

Аспект Зверя довольно специфично влияет на психику. Часть эмоций — те, что связаны с агрессией, голодом, азартом — вспыхивают моментально, и их порой сложно контролировать. В то же время целый ряд других словно бы отмирает — страх, сомнения, сострадание. Наверное, об этом и говорил Демьян, когда предупреждал, что нужно постоянно бороться со своим внутренним волком.

Сейчас перед собой я видел врага. Лёгкую добычу. И жаждал убийства. Всё ведь так просто — напасть неожиданно, оглушить, впиться зубами в шею…

Человеческая моя часть при этих мыслях содрогалась от отвращения. Да, я искал Жбана. И хочу обезвредить его. Но холодное преднамеренное убийство… Нет, это не в моих принципах. Я всё еще не вспомнил в подробностях свою прошлую жизнь. Но у меня было стойкое убеждение, что если даже мне и доводилось раньше убивать, то делал я это редко и вынужденно.

Но и оставлять этого гада безнаказанным тоже нельзя. Прав был Демьян тогда, во время боя. Жбан использует свой Дар, мягко говоря, не во благо.

Толстяк тем временем, забравшись ещё чуть дальше в проход, остановился лицом к стене, опираясь на неё одной рукой, и шумно зажурчал.

Я потихоньку двинулся в его сторону, приближаясь на расстояние прыжка.

Жбан, закончив свои дела, развернулся и потопал обратно в сторону кабака. Но я обрушился на него сверху, запрыгивая на спину и обхватывая жирную шею удушающим приёмом.

Честно говоря, я рассчитывал, что сшибу его этим маневром с ног — он был изрядно пьян, и так-то пошатывался. Но разница в весе всё же сыграла свою роль. Амбал устоял. А мой удушающий, учитывая толщину жировой прослойки на его шее, не особо-то сработал.