Саид 2. Над пропастью

Несколько окровавленных тел, среди которых, как и его ребята, так и чужие бритоголовые ублюдки. Вокруг всё кровью заляпано, на примятой траве валяются гильзы и стволы. А под бампером внедорожника Махмуда – сам Махмуд. Сбоку во лбу, практически у самого виска, дыра, пробитая не крупным калибром, но Махмуду до этого дела уже нет. Там же браслет Надин, в крови и раскурочен так, словно его разрезали ножницами по металлу или даже чем посерьёзней.

Опустившись на колени, прижал кулак к груди, где всё нутро за эту минуту в пепел обратилось. И снова вкус золы на губах. Он, оказывается, никогда не забывал, каково это – терять любимую женщину.

– Радугин… – губы Махмуда пошевелились, и Саид ошалело уставился на труп. Вернее, как он думал.

– Ты живой, что ли? – приложил к его горлу пальцы, прощупывая пульс. Сердцебиение ещё было, хоть и слабое.

– Радугин… Его ищите… Радугин.

– Всё-всё, услышал тебя! Лежи спокойно! Сейчас помощь придёт! Держись, брат, слышишь меня?

– Простите… Не смог… Не получилось…

* * *

– Ох, – я схватилась за виски, пульсирующие болью. Открыла глаза, не без труда разлепила губы. – Что… Что такое? – взгляд поймал какое-то движение напротив окна, за которым слабо светила луна. Силясь сосредоточиться на мужской, немного расплывчатой фигуре, аккуратно села и упёрлась, по ощущениям, в стену.

Затхлый запах плесени забился в ноздри, а в животе всё в комок сжалось от ужаса и тошноты. И сладко-солёного привкуса крови. Кажется, у меня зуб выбит.

– Кто вы? – прошептала тихо, не в силах повысить тон. Мужчина чем-то щёлкнул, и в мои воспалённые глаза ударил слепящий свет большого фонаря. Закрывшись руками, поморщилась. – Перестаньте! Кто вы? – голос зазвучал уверенней и твёрже, чего нельзя сказать о моём душевном равновесии. За эти пару мгновений я успела представить свою кончину в самых ужасных вариациях.

– Не бойся, это я, – прозвучал вдруг до боли родной голос, и я застонала от ложного облегчения.

– Слава! Это ты? Что случилось? Где мы? – подтянула непослушные ноги к себе, решив подняться, но что-то зазвенело, и я с ужасом поняла, что левая щиколотка закована в стальной обруч. Ощупав его, наткнулась на цепь, идущую к стене. – Что… Что это? Слав! Я, кажется, прикована!

– Прости, Надь. Это для твоего же блага.

– Что? Ты что, Слав?.. – выдох застрял в лёгких, а я замотала головой в неверии. – Нееет… Это же какая-то шутка? Это Хаджиев так решил надо мной поиздеваться, да? Или кто? Зачем это, Слав? – я щурилась, вытягивая шею вперёд, эгоистично надеясь увидеть, что Радугин тоже на цепи. Просто чтобы убедиться, что возникшие сейчас подозрения – ни что большее, чем плод разыгравшейся фантазии. А в идеале бы проснуться в своей постели и осознать, что это был сон.

Слава почему-то замолчал, а я, сжав голову до боли, вернулась в памяти назад. Казалось, это произошло очень давно, месяц назад, не меньше. Голова адски гудела, а я никак не могла сфокусировать внимание на чём-то одном.

Нет… Это было вчера. А может, этой ночью? Махмуд строго отчитывал меня, словно ребёнка, сетуя на то, что Саид ему такое с рук не спустит. Мы ехали к особняку не слишком быстро и успели затормозить, когда дорогу нам перекрыл чёрный, наглухо тонированный седан. За ним ещё два.

А потом всё вокруг загорелось и в преисподнюю обратилось. Стрельба, крики, чей-то рёв и стоны. Махмуд выкрикнул мне, чтобы не вылезала из машины, и выскочил, хватаясь за оружие. Я увидела его уже после, когда в этой безумной суматохе кто-то открыл дверь и, взяв меня под руки, потащил на улицу. Махмуд лежал у машины с простреленной головой и смотрел мне в глаза. Прямо мне под ноги упала Ирина, всё в том же платье проститутки. Я не видела её лицо, но отчётливо рассмотрела красное расползающееся на спине пятно. А потом боль в затылке и тихий всхлип. Кажется, мой…

– Я не понимаю, что случилось? Слав, не молчи! Где мы? Где Саид? – слезы попадают в царапины и ссадины на щеках, ужасно обжигают, но ещё больнее в груди, там словно сверлом орудуют, наматывая мои внутренности и вырывая их из тела. – Махмуд… Они его убили! И Ирину! Они же ни в чём не виноваты! Слава! Что, блядь, происходит?! – ору не своим голосом, но мою истерику вдруг обрывает Радугин, касаясь тёплой ладонью щеки. Он опускается рядом со мной, кладёт на пол фонарь, а я глупо улыбаюсь, давясь слезами и соплями, усиленно пытаясь проглотить болезненный комок, заблокировавший горло. Мой друг здесь, рядом. Но почему я прикована к стене?

– Тшшш… – шепчет Слава и принимается гладить меня по сбившимся в один колтун волосам. Я вижу его лицо, и моя слепая радость проходит так же быстро, как и наступила.

– Слава, что ты сделал? Ты ведь сейчас меня нашёл, да? Это же не ты всё?..

Он качает головой, улыбается. Безумно так, совершенно по-идиотски. Мне даже хочется залепить ему пощёчину, чтобы, наконец, перестал скалиться и объяснил, что здесь происходит.