Саид 2. Над пропастью

– Ну и чего добилась? – ворчит на меня беззлобно, напряжение заметно спадает. Мы здесь уже несколько часов, и за это время я разглядела как минимум две личности Радугина: Одна абсолютно сумасшедшая, никакой последовательности, никаких рамок, он делает, что хочет, и не боится за это наказания; вторая – хитрый, но трусливый зверь. Он явно не дружит с первой личностью и бесится от его сумасбродства. И теперь место в его голове заняла вторая личность. Он осознал, что натворил, и ужасно боится расплаты. – Будем до утра теперь в темноте сидеть.

– А что, здесь нет света? – мне бы хоть понять, где мы вообще находимся. Перед рассветом и вовсе темень легла, ничего не разглядеть.

– Нет.

– Слав, давай поговорим, а?

– О чём?

– О нас. О тебе. Как давно ты одержим мной?

Слышу смешок от противоположной стены.

– Одержим? Так ты это называешь?

– Хорошо. Помешан. Так лучше?

– Я знаю, что ты думаешь обо мне. Что я психопат, да? Тебе так понравилось ловить маньяков, что ты вошла во вкус и готова обвинить всех и каждого? Но я, в отличие от настоящих маньяков, делал всё это не просто так.

– И для чего ты это делал?

– Не для чего, а во имя чего. Чувствуешь разницу? Я думал, ты не такая, как эти, а ты… Богатенький мудак поманил пальцем, ты и запрыгнула к нему в койку.

– Так все эти похищения, это было из-за меня, да? Во имя твоей так называемой любви? И где теперь эти девушки? Что ты с ними сделал?

– То, чего заслуживают все шлюхи, – слышу, как он ухмыляется, крепко зажмуриваюсь. Всё ещё хуже, чем я могла представить. Он окончательно съехал с катушек и, похоже, уже очень давно.

– А почему меня не убил? Что во мне такого? Ну, кроме любви этой твоей?..

Хмыкает, долго молчит.

– Ты всё равно не такая. Ты другая. Я это понял ещё в самый первый день нашего знакомства. Когда увидел тебя в аудитории, такую потерянную, испуганную. Именно тогда я понял, что ты предназначена мне. Это я должен тебя защищать, а не этот… Хаджиев.

– Так ты меня защищал, когда убивал ни в чём не повинных девушек? Когда лгал мне, когда играл со мной? Когда подверг меня нападению бандитов Шевцова? Ведь меня могли пристрелить, как Махмуда и Ирину. Это, по-твоему, защита, Слав? – умом я осознаю, что обвинять его в чём-то – бессмысленно. Он уже давно нуждается в полной изоляции. Но сам факт того, что всё произошло из-за меня… По моей вине. По причине одержимости Радугина мной. Мне сейчас просто необходимо обвинить кого-то, чтобы не думать, сколько ошибок я совершила, и каковы последствия всего этого.

– Тебе сложно понять, я знаю. Но ты осмыслишь всё… Позже. Когда избавишься от мыслей о Хаджиеве и осознаешь, что он тебя не любил. Ему было нужно лишь твоё тело. Он не любил тебя, как люблю я.

– Ясно. А цветы? Зачем ты оставлял их на местах похищений?

– Мне просто нравятся розы.

Я не вижу его, но представляю, как Радугин пожимает плечами в своей манере. А потом мотаю головой, пытаясь отогнать это ощущение. Он не друг. И не враг. Пациент. Абсолютно чужой человек. Я не знала его до сих пор. И он сам не знает. Похищала и убивала девушек, скорей всего, первая личность. Вторая – хитрая и изворотливая – заметала следы и путала следствие.

– А та девочка? Школьница? Её ты тоже убил?

– Хотел поиграть с тобой. Немного изменить правила. О девочке не волнуйся. Она жива. Было бы глупо оставлять себя без козыря.

Сердце снова колотится, а я с ужасом представляю, какую роль в своей извращённой игре уготовил девочке Радугин.

– А может, ты просто хотел внимания? Хотел, чтобы я тебя поймала? Ведь не просто так ты попросил у меня помощи тогда. Тогда зачем тебе козыри? Может, пора остановиться?

– О, нет, – отвечает наигранно задумчиво. – Мы только начали, Наденька.

Горько усмехаюсь, смахиваю набежавшие на глаза слёзы. Как в паршивом анекдоте всё. Маньяк, скрывающийся под личиной доктора наук по криминальной психологии – что может быть бредовее? Если только идеальная совместимость двух сущностей, живущих в одном человеке.

– И что дальше? – задаю вопрос, который, наверное, мучает нас обоих.

– А дальше мы отправимся с тобой в путешествие. В далёкое путешествие, – он словно разговаривает сам с собой, и я затихаю, дав ему возможность выговориться. – Мы отправимся с тобой на крааай землиии, – Радугин начинает петь, и я понимаю, что рассудительный безумец ушёл, а на его место вернулся безбашенный потрошитель.

– Слава? А мы можем уйти прямо сейчас? – спрашиваю осторожно, когда он замолкает. – Давай уйдём отсюда? Пожалуйста.

– Уйдём. Мы уйдём, – произносит он совсем рядом, а я, взвизгнув, прилипаю к стене. – Скоро уйдём, Наденька. Вместе. Навсегда.

* * *

Красная легковушка какого-то раннего дачника притормозила у поста, из окна вынырнул усатый дедок.

– А чё такое, мужики? Чё дорогу-то закрыли?

– Езжай в объезд, дед! Сегодня не откроем! – крикнул ему гаишник, раскидывая поперёк трассы моток колючки.

– Да вы что, сынки? Вы хоть представляете, сколько мне так до города пилить? Я весь бензин нахрен сожгу! А мне ещё назад!

Вербин, наблюдающий за перепалкой, сунул руку в карман, достал пару купюр.

– Возьми вот на бензин, отец. И езжай в объезд.