Сайфер

— Ты не понимаешь, чего хотят Баэль и Молок? Освободить Сатану и свергнуть Ревенанта, и они убивают мою семью, чтобы это произошло! — Он повернулся к Ревенанту. — Почему ты ничего не можешь сделать? Ты грёбаный Король Ада. Ты же не собираешься сидеть, сложа руки, и терять трон во время восстания.

— О, у меня есть планы на Молока, — протянул Ревенант. — Я больше беспокоюсь о тебе.

— Как мило.

Ревенант ухмыльнулся.

— Не настолько обеспокоен.

Конечно. С какой стати ему беспокоиться о семье Азагота?

— Тебе лучше побеспокоиться, — прорычал Азагот. — Или весь Подземный мир воспримет твоё бездействие как трусость.

Ревенант обнажил клыки, глаза стали кошмарными, и, прежде чем Азагот успел моргнуть, парень оказался у него перед носом.

— Назови меня ещё раз трусом.

— Отойди, мудак, — предупредил Азагот. — Это мой чёртовый мир, и у тебя здесь нет власти.

Вспышка света почти ослепила его, когда Ревенант вспыхнул как сверхновая, доказывая, насколько ошибался Азагот.

— Я могу растопить тебя при желании, мальчик с душонками.

Невидимая сила загнала Азагота в мавзолей, вызвав гнев и Азагота и внутреннего демона. Он обернулся в своего зверя, рога и огромные крылья устремились к небу.

— Как ты смеешь. — Его голос, искажённый яростью и обликом, заставил саму землю пошатнуться под ногами. — Как ты смеешь нападать на меня в моём мире.

Ревенант зашипел и стряхнул руку Ривера.

— Ты напал на мой мир, отправив души выполнять твои приказы в нарушение договора. Каков твой следующий шаг? Освободишь Сатану?

— Никогда, — прорычал он, и шок от самой идеи снизил ярость на ступеньку.

Ревенант широко расправил крылья, костлявые когти на концах кривились, будто хотели разорвать Азагота на куски, как тушёную свинину.

— Уверен?

Уверен ли он? Сатана шантажировал Азагота целую вечность, угрожая миру и его детям, если Азагот откажется перевоплощать души, которые нужны Сатане. Он убивал гриминионисов, требовал верности, которую Азагот отказывался давать, и всегда платил один из детей Азагота. Так что к чёрту Ревенанта и адского жеребца, на котором приехал.

— Не подвергай сомнению мою ненависть к Сатане, — прорычал Азагот.

Он атаковал, кипя от крови. Он мог бы использовать любое из тысячи видов оружия, имевшихся в распоряжении, но хотел почувствовать, как плоть разрывается зубами, а кровь струится между когтей.

Ревенант ударил его в лоб. Ударная волна разнесла кости на части, насколько Азагот мог видеть в кратком проблеске, который получил перед тем, как кулак Ревенанта прилетел в лицо. Боль, когда череп снова сросся, только больше разозлила, и Азагот вцепился в горло Ревенанта так сильно, что раздробил трахею и позвоночник ангела. Кровь полилась из горла Азагота, горячая и мощная, а затем Ривер разнял их, отшвырнув обоих на сотню ярдов в противоположных направлениях.

— Хватит!

Внезапно Азагот обнаружил, что висит в воздухе на кончиках пальцев Ривера. Ревенант был по другую руку Ривера, схватившись за искалеченное горло. Ублюдок. Внутри Чистилища он исцелялся не так быстро, как должен.

Ривер бросил брата на землю.

— Закончили?

— Он первый начал, — прохрипел Ревенант.

Раздражённо покачав головой, Ривер повернулся к Азаготу и бросил его следующим.

— Откуда мы узнаем, что ты не сговоришься с кем-нибудь освободить Сатану?

Оскалив зубы, он вложил всё, что имел в следующие слова, которые прочувствовал до глубины души и в крови, которая текла в венах.

— Я лучше умру.

Тишина затянулась, когда вокруг закружилась вонь обугливания. Затем, наконец, Ривер кивнул.

— Хорошо. Передай Лиллиане мои наилучшие пожелания. И поздравляю с тем, что ты снова станешь отцом.

— И мои тоже, — прохрипел Ревенант. — Мудак.

Азагот склонил голову, наблюдая, как братья уходят, прежде чем осмотреть повреждения Чистилища. Как он заметил ранее, всё вокруг было сплющено и выжжено. Возможно, несколько душ уничтожены, но ему плевать. Больше волновало то, что небольшая секция барьера между Чистилищем и Шеулом ослабла. Всего лишь крошечная трещинка, которую не смог бы увидеть никто, кроме Гадеса.

Улыбаясь, он отряхнулся и, насвистывая весёлую мелодию, направился к порталу в Шеул-Гра. Но когда вошёл в свой кабинет, тщательно проверил себя.

Лиллиана сидела в его кресле с отсутствующим выражением лица, одной рукой сжимая запотевший стакан чая со льдом.

— Что случилось? — Он бросился к ней.

— Не знаю, — тихо ответила она. — Ты скажи.

— Ничего.

Она посмотрела на него, как на тупицу.

— Я не дура. Ты весь в крови, у тебя торчат рога, и что-то тряхнуло Шеул-Гра с такой силой, что повалило статуи и разбило посуду всего через несколько минут после прибытия Ривера и Ревенанта. Так что не вешай мне лапшу на уши. — Она поднялась, и когда он потянулся, помочь, оттолкнула его руку. — Ты выпустил души, чтобы убить Баэля, и они узнали?

Азагот всегда разделял работу и семью. Он не хотел, чтобы Лиллиана узнала о неприглядной части его работы… или о неприглядной части его самого. Не хотел, чтобы она видела, как происходила выжимка души.

— Я не хочу, чтобы ты волновалась, Лилли. У тебя и так достаточно забот