Читаем Саймон и программа Homo sapiens полностью

– А не лучше ли просто носить очки и перестать трогать свои глазные яблоки? – Я сажусь на ковер, скрестив ноги. Бибер сползает с колен Лии и плетется ко мне.

– Это потому, что в очках ты похож на Гарри Поттера, да, Саймон?

Один раз. Я сказал это всего один раз.

– Думаю, мое подсознание пытается сообщить мне что-то. – Ник бывает очень упертым, когда чувствует себя интеллектуалом. – Очевидно, что тема моего сна – зрение. Чего я не вижу? Где мое слабое место?

– Твой музыкальный вкус? – предполагаю я.

Ник откидывается в игровом кресле и снова делает большой глоток чая.

– А вы знали, что Фрейд интерпретировал собственные сны, когда работал над своей теорией? И он верил, что все сны – форма бессознательного удовлетворения желаний.

Мы с Лией переглядываемся, и я знаю, что думаем мы об одном и том же: может, Ник и несет какую-то чушь, но он неотразим, когда поддается своему философскому настроению.

Разумеется, у меня есть строгое правило не влюбляться в гетеросексуалов. По крайней мере, если с их ориентацией все понятно. И у меня уж точно есть правило не влюбляться в Ника. Зато Лиа влюбилась. И это вызвало кучу проблем, особенно когда на горизонте появилась Эбби.

Сначала я не понимал, почему Лиа взъелась на Эбби, а спрашивать напрямую оказалось бесполезно.

– О, да она лучше всех. Она же чирлидерша. Такая милашка и такая стройняшка. Ну разве она не супер?

Причем Лиа – величайший мастер произносить подобные фразы с бесстрастным лицом.

Но потом я заметил, что во время ланча Ник меняется местами с Брэмом Гринфелдом – причем специально, рассчитывая таким образом увеличить свои шансы сидеть рядом с Эбби.

И взгляд. Знаменитый томный и влюбленный взгляд Ника Айзнера. Эту тошнотворную историю мы уже проходили с Эмми Эверетт в конце девятого класса. Хотя, должен признать, есть что-то удивительное в энергетике, которую излучает Ник, когда ему кто-то нравится.

Лиа, заметив этот взгляд, просто отключается.

А это значит, что вообще-то у меня есть веская причина стать ручной свахой на побегушках у Мартина Эддисона. Если у Мартина срастется с Эбби, может быть, и проблема с Ником решится. Тогда Лиа наконец успокоится, и равновесие будет восстановлено.

Так что дело не только во мне и моих секретах. Дело вообще не во мне.

<p>2</p>

ОТ: hourtohour.notetonote@gmail.com

КОМУ: bluegreen118@gmail.com

ДАТА: 17 октября, 00:06

ТЕМА: Re: когда ты понял

История довольно сексуальная, Блю. Средняя школа похожа на бесконечный ужастик. Ну, может, не бесконечный, потому что она закончилась, но это время оставляет нехилый отпечаток на психике. И неважно, кто ты. Переходный возраст беспощаден.

Мне любопытно, а после свадьбы отца ты его видел?

Даже не знаю, когда я понял. На эту мысль наталкивали всякие мелочи. Например, однажды мне приснился очень странный сон о Дэниеле Рэдклиффе. Плюс в средних классах я просто обожал Passion Pit[3]. Потом-то я догадался, что дело было не в музыке…

А еще в восьмом классе у меня была девушка. Это история из разряда, когда вы «встречаетесь», но общаетесь только в школе. Да и в школе ничем особенным не занимаетесь. Кажется, мы держались за руки. В общем, в восьмом классе мы с ней явились на танцы как парочка, но в итоге я весь вечер провел с друзьями, уминая чипсы и подглядывая за остальными из-за трибун. И вдруг ко мне подходит какая-то девчонка и говорит, мол, моя подружка ждет меня у спортзала. Предполагалось, что я туда отправлюсь, разыщу ее и мы поцелуемся. Не разжимая губ, как типичные восьмиклассники.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное