Саймон и программа Homo sapiens

Кэл – режиссер-постановщик. Он, как и я, учится в одиннадцатом классе и постоянно таскает с собой аккуратную копию сценария с двойным интерлиньяжем и кучей карандашных пометок на полях в гигантской синей папке. Забавно, его работа – командовать нами и все время истерить, а он при этом не самый властный человек, которого я когда-либо встречал. Говорит он негромко, с настоящим южным акцентом, который очень редко можно услышать в Атланте.

А еще у него классная небрежная челка, каштановые волосы и темные глаза цвета океана. Никаких слухов до меня не доходило, но меня не покидает ощущение, что есть в нем что-то гейское.

– Значит, так, – начинает мисс Олбрайт. – Плут только что подружился с Оливером и ведет его в убежище, чтобы познакомить с Фейгином и мальчишками. Ваша цель?

– Показать ему, кто тут главный, – говорит Эмили Гофф.

– Позлить его? – предполагает Мила Одом.

– Так точно. Он новенький, и вы его за это проучите. А еще он задрот, поэтому вы хотите его запугать и обобрать.

Раздаются смешки. Для учительницы мисс Олбрайт довольно крута.

Она и Кэл расставляют нас по местам (мисс Олбрайт называет этот процесс живой картиной). Они хотят, чтобы я лег на платформу, опершись на локоть, и подбрасывал мешочек с монетами. Когда выйдут Плут и Оливер, мы все должны будем вскочить и потянуться за сумкой Оливера. У меня появляется идея после этого засунуть сумку себе под рубашку и, пошатываясь, прогуляться по сцене, держась за поясницу, как беременный. Мисс Олбрайт в восторге.

Все заливаются смехом, и, клянусь, я давно не чувствовал себя так превосходно. Подсвечена только сцена, наши глаза горят, и мы пьяны от смеха. В этот миг я немного влюбляюсь в каждого. Даже в Тейлор.

И даже в Мартина. Он улыбается, поймав мой взгляд, и я не могу не улыбнуться в ответ. Серьезно, он такой придурок, но такой нескладный, суетливый и смешной, что моя ненависть к нему немного угасает.

Так что да. Стихов в его честь я писать не стану. И что сказать Эбби, я не знаю. Без понятия. Но, наверное, что-нибудь придумаю…

Репетиция заканчивается, но мы с Эбби остаемся сидеть на одной из платформ и болтаем ногами, наблюдая, как мисс Олбрайт и Кэл делают пометки в большой синей папке. Автобус до южного округа отправляется только через пятнадцать минут, а дома Эбби окажется еще через час. Она и многие другие темнокожие ребята ежедневно проводят в дороге больше времени, чем я за всю неделю. Сегрегация в Атланте. Никто никогда не говорит об этом.

Эбби зевает и вытягивается на платформе, подложив руку под голову. На ней – колготки и короткое платье с пестрым узором, а на левом запястье – куча фенечек.

Мартин сидит напротив сцены недалеко от нас, нарочито медленно застегивает рюкзак и будто бы специально не смотрит в нашу сторону.

Эбби закрыла глаза. Рот у нее такой формы, что она всегда как будто улыбается. И пахнет от нее гренками. Не будь я геем… Кажется, я понимаю. Понимаю, почему она так нравится другим парням.

– Эй, Мартин, – зову я его, и голос мой звучит странно. Он поднимает голову. – Идешь завтра к Гаррету?

– Э-э… Типа, на тусовку?

– Будет вечеринка в честь Хэллоуина. Приходи. Я пришлю тебе адрес.

Кинуть эсэмэсочку Мартышкиной Заднице – делов-то.

– Ага, посмотрим, – отвечает Мартин.

Он подается вперед, пытается встать и тут же спотыкается о свой развязавшийся шнурок. Но потом находится и делает вид, что это такое танцевальное движение. Эбби смеется, Мартин улыбается и – я сейчас не шучу – кланяется. Без комментариев. Видимо, граница между смехом над кем-то и смехом с кем-то очень мутная. И, по-моему, Мартин – олицетворение этой границы.

Эбби поворачивается ко мне и произносит:

– Не знала, что вы с Марти дружите.

Черт подери. Да это же самое уморительное, что я слышал в своей жизни.

4

ОТ: hourtohour.notetonote@gmail.com

КОМУ: bluegreen118@gmail.com

ДАТА: 30 октября, 21:56

ТЕМА: Re: костюмчики

Блю!

Думается мне, я никогда не пытался кого-то по-настоящему напугать своим образом. Моя семья больше по части смешных костюмов. Раньше мы соревновались, чей покажется папе смешнее. Сестра один раз нарядилась мусорным ведром. Не Оскаром из «Улицы Сезам», а просто ведром, полным мусора. А у меня всегда был один козырь: мальчик в платье. И эта идея всегда отлично работала, до поры до времени: в четвертом классе, когда я надел платье-чарльстон и посмотрел в зеркало, меня пронзил электрический ток стыда.