Сайонара, Гангстеры

Деловито звеня связкой ключей, девушка выдвинула металлический футляр с одной из полок. Он действительно походил на коробку, в которой хранят папки.

— Внутри все отделано пробкой, и сверху еще прокладка из полиуретана. Правда очень удобно, — сказала девушка.

Я опустил Тмин в ящик.

Тельце уже окоченело, и мне не сразу удалось его пристроить поудобнее на полке. Девушка со знанием дела подогнула конечности, и Тмин уместилась в ящике, точно он был изготовлен по ее мерке.

— Ну вот, — сказала она.

И задвинула полку на место.

— Ничего, если я побуду здесь еще немного? — спросил я.

— Конечно, мы закрываемся только в восемь.

Женщина направилась на свое рабочее место в приемный холл, ворочая своей убийственной задницей. Униформа облегала ее изящную фигуру, подчеркивая все выпуклости и извивы.

24

Я тихо-тихо стоял перед полкой, на которой исчезла Тмин.

Точно затаившаяся мышь.

Тмин позвала меня изнутри:

— Папуля? Ты еще здесь?

— Здесь, Тмин.

— Можешь ступать домой, папуля.

Я замер, стараясь стать совершенно невидимым и неслышным.

Прошло время, потом еще некоторое время, а спустя — еще некоторое время. Время продолжало идти, а я — безмолвно стоять, не двигаясь с места, тише, чем двигается время.

Затем прозвенел звонок, извещавший о закрытии заведения.

— Папуля.

Этот голос не принадлежал Тмин. Это был голос старухи.

Звучал он так, будто она разговаривала с собой, бормоча под нос:

— Мой мизинчик, он стал совсем зеленым.

25

— Это потому, что я шалила.

26

Молодая женщина расставила руки по стойке «руки в стороны». Сзади пристроился мужчина, трудясь над ее пышным задом.

Пуговицы ее форменного мундира были расстегнуты, трусы и колготки приспущены, но выглядела она чрезвычайно довольной.

Мужчина ограничился расстегиванием молнии на джинсах. Кавалер тоже вовсю развлекался.

Оба были целиком поглощены своим увеселительным занятием.

— Ах, мое «гнездышко», — говорил мужчина, щекоча ее между ног.

— Ммм! — стонала в ответ женщина.

— Моя любительница твердой колбаски.

— Мой драгоценный грот.

Это все говорил мужчина.

— Извращенец, — стонала она в ответ.

— Моя маленькая любительница леденцов.

— Мой демон-дефлоратор.

— Моя ненасытница.

— Вагинальный варвар. Фанатик перверсий!

— Моя коитальная волшебница!

— Распутный козел! Вуайер!

— Ах, стерва!

— Гангстер! Бандит! Взломщик мохнатых сейфов! О, твой автомат!

Тут молодая женщина заметила меня.

— Можете выходить, открыто, — сказала она, указывая на дверь.

И подмигнула.

— Сайонара, — сказал мужчина.

Он тискал ее грудь, на которой проступали синеватые прожилки.

Я вышел вон. Закрывая дверь, услышал, как он сладострастно произносит:

— Агата любит фрегаты.

27

Наступал рассвет. Мы с женщиной лежали рядом в постели.

У меня был необыкновенно эротический сон. С тех пор как Тмин умерла, мы с женщиной не притрагивались друг к другу.

Я проснулся со странным ощущением.

Женщина только что поднялась.

— Куда ты?

— Хочу посмотреть, как наш «Зеленый Мизинчик».

— О господи.

— Поможешь мне?

— Ладно.

Я, в свою очередь, выбрался из постели.

Мы осмотрелись по сторонам, проверили всю обстановку нашей комнаты, заглянули повсюду.

— Дорогой, ты не мог бы выглянуть? — позвала она, крадясь по кафельному полу ванной.

Я три раза обошел весь дом, затем вернулся в спальню.

Женщина перелистывала книги на полке, выискивая там что-то.

— Может, подождем до завтра? — предложил я.

— Ладно, — согласилась женщина.

28

Светало. Мы снова были в постели. Да, я просто спал. На этот раз никаких сновидений.

Когда я проснулся, женщина уже покидала ложе.

— Куда ты собралась?

— Посмотреть, как наш «Мизинчик».

— Боже мой.

— Помоги мне.

— Минутку, хорошо?

Я устал до изнеможения.

Покинув постель, она немедленно приступила к поискам «Мизинчика», на этот раз без моей помощи. Она искала в ванной. На кухне. В туалете, за телевизором За стойкой для зонтиков. Под вазой.

Женщина ушла.

Сквозь сон я слышал, как стихают ее шаги.

Минутку, ладно? Сейчас я встану и помогу тебе искать.

Женщина больше не вернулась.

Часть вторая «ПОЭТИЧЕСКАЯ ШКОЛА»

I «Ну кто же боится вампира?»

1

Люди, которым довелось долгое время страдать, черствеют сердцем. Конечно, есть и другие, кого не озлобляют и самые продолжительные страдания. Должно быть, у них не в порядке с головой. Как в моем случае.

Шел жуткий дождь.

Как раз на том месте, где мы оставляли мусор у дороги для мусоросборщика, под плакатом «Солярка для печей по вторникам» на перевернутом ведре сидела незнакомая молодая женщина, а рядом с ней — еще одно пластмассовое ведро.

Ведра и женщина промокли насквозь.

Я прикрыл ее зонтиком.

— Вообще-то у нас запрещено сбрасывать людей в отходы, — заметил я.

На девушке не было ничего, кроме тонкой майки и джинсов, она тряслась от холода Страдалица подняла на меня глаза.

В них сквозило подозрение.

— Мур-мяу! — вдруг вырвалось у нее.

— Гав-гав! — дружелюбно откликнулся я.

— Я специализируюсь по французской литературе в колледже, — чинно молвила она. — Пруст.

— А я — в русской, — представился я. — Достоевский.

— Вру. Я не получила высшего образования и, чего греха таить, плясала в кабаре.