Сайт фараона

- Ты должен понять... я чувствую, ты можешь это понять... в тебе есть что-то такое... ну, такое же, как во мне. Очищать ум - невероятно интересное занятие, уж поверь! Ты постоянно заглядываешь в себя - и видишь столько всяких гадостей, что просто волосы дыбом становятся! Ты попробуй, копни... и гнев, и зависть, и черт знает что еще! И все это рвется наружу...

Тут он не выдержал.

- Но, Лиза, если постоянно подавлять свои чувства...

- Нет! Не подавлять! - яростно вскрикнула девчонка, и он изумленно уставился на нее, не понимая, в чем дело. - Ох... - тут же опомнилась Лиза и жалобным детским тоном сказала: - Вот видишь? Видишь, как оно?... А из-за чего? Попробуй-ка найти причину!

Максим отнесся к предложению с полной серьезностью и, подумав несколько секунд, сказал:

- Это из-за того, что я тебя не понял. Я действительно не понял. А ты ожидала полного понимания. И разочарование выплеснулось в такой вот энергичной и резкой форме.

После этого он снова задумался. Надо же, оказывается, он разбирается в таких интересных вещах? Вот не ожидал! Может быть, он психоаналитик? Нет, вряд ли. Внешность не соответствует. Почему не соответствует - он не знал, но ничуть не сомневался в том, что опытный психолог должен выглядеть как-то иначе. Как?.. Ладно, это неважно.

- Верно, - сказала совершенно успокоившаяся Лиза. - Верно. Я ожидала полного понимания. И ощутила мгновенную вспышку разочарования. И не успела его осознать и проанализировать. И разочарование выскочило, как уродец из бутылки...

- Как чертик из шкатулки?

- Да какая разница... Я ведь как раз об этом и начала говорить...

В коридоре послышался голос проводника:

- Через десять минут - станция Пешелань. Стоянка десять минут. Через десять минут...

Проводник, повторяя свои "десять через десять", ушел в другой конец вагона, голос затих. Максим посмотрел на часы. Ровно одиннадцать. Ничего себе поговорили! И, похоже, только начали. Во всяком случае, ему не хотелось бы прекращать обсуждение. Вот только в их купе может появиться еще один пассажир... а то и два...

- Надеюсь, никто к нам в купе не сядет, - сказал он, беря до сих пор валявшийся на одеяле бумажник и пряча его под подушку. - Нам и так хорошо.

Лиза неожиданно рассмеялась и кокетливо прищурила глаза. Максим удивился - и отметил свое удивление как нечто постороннее.

- Я ужасно рада, что где-то там, где ты садился в поезд, кассир напутал, - пояснила девчонка свое веселье. - Это купе мое, понимаешь? У меня четыре билета. А для охранника взяли место в соседнем отсеке. И вдруг ночью вваливаешься ты - с билетом на одно из моих мест! Классно! Проводник уж так извинялся... пообещал, что утром разберется, свободных мест вообще-то хватает... ну, а я сказала, что наплевать, так даже интереснее. А почему ты все время молчал? Только в билет пальцем тыкал. Вроде не пьяный был...

Он пожал плечами, не представляя, как мог бы объяснить Лизе, что просто-напросто ничего не помнит. И спросил:

- Выйдем на перрон на остановке? Подышим немножко? Вроде бы припекать начинает, а?

И в самом деле, в купе, несмотря на приоткрытое окно, стояла удушающая жара, просто за разговором Максим не обращал на нее внимания. А теперь она вдруг навалилась на него, стиснув невидимо, но плотно. Девчонку же духота, похоже, ничуть не беспокоила.

Тут Максим почувствовал, что ему надо бы в туалет, а заодно вспомнил, что не умывался сегодня. И не брился, само собой. Но поезд подходил к станции, и значит, туалеты в вагоне уже заперты проводником на ключ (это он откуда-то знал). Санитарная зона города... или это не город? Странное название "Пешелань" ни о чем не говорило его утерянной памяти. Что вообще оно могло означать? Что в этих местах лани ходят пешком, а не ездят на мотоциклах?

Лани - это олени.

Олени - это парнокопытные...

- Давай выйдем, - согласилась Лиза. - То есть я-то в любом случае выйду, вдруг хороший кадр подвернется? А ты как хочешь. Но вместе веселей.

"Вместе веселей". Почему-то у Максима при этих словах возникло смутное представление о некоем подвижном и остроумном старце с очень молодым лицом... но это оказалось лишь еще одной загадкой в и без того слишком длинной цепи вопросов без ответов.

Он снова достал из-под подушки бумажник и, поскольку в его спортивных штанах карманов не нашлось, вышел из купе, держа в руке толстое кожаное деньгохранилище. Но разве он собирался что-то покупать, вдруг растерянно мелькнуло у него в голове. И если да - то что? Зачем?

В коридоре оказалось тесно и шумно от спешащих к выходу пассажиров. Максим с Лизой влились в вежливый поток, и их повлекло к тамбуру. Слева, за окнами вагона, мелькали белые и цветные платки местных жительниц... похоже, они что-то принесли на продажу, и теперь суетились, спеша отоварить как можно больше пассажиров. Их встреча с потенциальными покупателями не могла продлиться настолько, насколько это бывает необходимо, чтобы торг доставил удовольствие... и на лицах аборигенок читалось откровенное огорчение этим фактом их провинциального бытия.