Сахалинские каторжанки

А потом Иван устроился электриком на шахте. Мамку на танцульках заприметил. Ну и поженились. Всю жизнь вместе прожили. А хорошо или плохо — пусть сами разбираются.

Детство Инны Ивановны

К 1970 году на о. Сахалин проживало 615700 человек, в Александровск-Сахалинской области — 35000, а в п. Мгачи — 6000.

Пуп земли

В 1970 году мать надумала меня рожать. Нет, обо мне она совсем не думала, она думала о своих институтских экзаменах. И сильно так думала… распереживалась, разнервничалась! Я разнервничалась тоже и решила выскочить из этого ада наружу. Так во Мгачинском роддоме 14 ноября, ближе к полуночи появилась семимесячная девочка весом 1700 грамм.

— Валя, а что это что за синий комочек?

— Это, Ванечка, твоя дочка!

— А это у нас одних комок такой страшный чёрно-синий или они все такие?

— Не знаю, Ванюша, но это не комок, а пуп земли! Ну как ты не видишь?

— А давай-ка этот пуп оставим тут ещё на год-другой, на доращивание, так сказать. Вот станет пупочком, тогда и заберём.

— Вань, там буран что ли за окном?

— Буран, Валя, буран. Метель непролазная!

— Тогда точно надо ехать домой. Заметёт роддом, никто его не откопает. Умрём мы тут с пупочком твоим… Неси живо пальто, чего рот раззявил!

*

Пуп земли рос довольно быстро, к первому году уже догнал своих сверстников. Ну да, а вы пожрите икру ложками с пелёнок, посмотрю я тогда и на вас! Одно было плохо — орал этот комочек с утра и до ночи. До пяти лет орал.

— Ну что ей спокойно то не живётся? — всплёскивала руками мама.

— А я откуда знаю, может, её всё время пучит! — отвечал отец. — На, доча, съешь рыбку.

Пупочек выплёвывал рыбу и снова орал. После долгих совещаний (пять лет орать, это всё-таки срок), решено было отвезти меня к бабке Дусе — поселковой ведьме. Та долго приглядывалась, принюхивалась, наконец спросила:

— Как кличут этого выродка?

— Пуп земли! — ответили родители хором.

— А нормальное имя дать ребёнку не догадались?

— Да вроде и это нормальное, — развели руками родители.

Но баба Дуся была непреклонна! Пришлось выбирать пупочку другое имя.

— Вань, надо девочку назвать модно.

— Ты уже назвала модно, хватит!

— Нет, Вань, тенденция — это важно. Со мной в роддоме ещё три женщины дочек ждали, так все обещались назвать их Инночками. Модно же! Инна — это что-то космическое… иннапланетянка. Или японское, как инь и янь. Вань, у нас Япония рядом, надо соответствовать, вдруг они остров у нас навсегда отберут. Нас с тобой в печь, конечно. Но хоть ребёнок выживет — за свою сойдёт. Вон она какая смуглая и глазки у неё узкие-узкие.

Отец в ответ долго орал про наше могучее, вооружённое до зубов государство, но всё-таки переименовал своего пупочка в непонятную ему Инну. И Инна заткнулась, окунувшись в долгие раздумия о космосе, дзен-буддизме, да долго косилась на раскосые глаза своего оца и его огненно-рыжую шевелюру.

— Непонятный мир, непонятный! — вздыхала она и шлёпала спать.

Спи, пупочек, тебе его никогда не понять!

Русская печка

Вы когда-нибудь лежали на русской печи? А я — да. У нас дома стояла русская печь, мать её регулярно белила, но один бок у печурки оббит алюминием и выкрашен в чёрный цвет. Долгими зимами я всё детство просидела на корточках спиной к этому боку с книжкой в руках. Поэтому все мои свитера были прожжены. Наша печь-кормилица не имела лежанки, а у соседа деда Зубкова лежанка была. Мы, внуки, на ней валялись, играли, копошились. Я частенько спала там в младенчестве. Моя мамка, бывало, припрётся по хрустящему снежку к родителям мужа с лялькой на руках и говорит бабушке Паше:

— Мам, можно малая у тебя сегодня поспит? Двенадцать градусов в хате, ну совсем житья нет! А на вашей печи она так сладко супонит.

— Ничего не знаю, у нас тоже не больше десяти градусов, а печка занята, там котяра дрыхнет.

— Так сгони кота.

— Ты шо, хочешь, шоб мой кот околел?

— Значит тебе плевать: будет жить твоя родная внучка или умрёт от холода?

— Таки и родная? — бабка открывает конверт, долго с сомнением вглядывается в крохотное личико и не найдя на нём своего огромного носа картошкой, разворачивает мою мать в обратную сторону.

Но моя мамка к таким концертам привыкла! Она отпихивает свекровь, укладывает меня рядом с котом и уходит. А отец потом дивится:

— И как у тебя получается раскрутить старушку с дитём посидеть?

— Никак, кот Васька за нашей Иннкой присмотрит.

— Да ну?

— Не сомневайся! И сказку на ночь расскажет… Идём, Ванюша, спать.

Как отец меня в сугробе утопил

Зимняя дорога, вот мой дом родной, даже у порога снег стоит стеной. Чистит батя тропку, мать печёт пирог, а дочуля топает прямо за порог.

— Ты куда раздетая? «Выйду погулять.»

— Дочек неодетых отец отправит вспять!