Сахар

– И какой у меня срок на размышления? На раздумья… Взвесить все за и против… Что ли…

– Завтра утром жду от тебя либо бумагу на отчисление по собственному желанию, либо весь твой набор документов для оформления на временную должность преподавателя высшей математики. Понял меня?

– Да, – в который уже раз за десять минут повторил я.

– Всё, свободен!

– До свидания…

– И да… Рекрутов!

– Да?

– Если будешь преподавать, то побрейся лучше. Ненавижу бородатых преподавателей. И будем считать, что это входит в негласный список нашего ультиматума. Свободен.

– И ещё! – второй раз окрикнул меня Иосиф Владимирович.

– Да-да?

– Никаких глупостей, Рекрутов! Твой первый косяк на новом месте станет последним! Ты будешь на особом счету, парень. Запомни, – он сурово стукнул кулаком по столу, опять-таки дважды, – не обдумаешь модель своего поведения – забудь про высшее образование, это я тебе обещаю. А дальше… Как в песне? «Здравствуй небо в облаках…», – кажется, он даже почти улыбнулся, – в общем, ты меня понял?

– Ага…

– Может быть, толк с тебя хоть какой будет. У нас такой же шалопай был. Кайховский Филипп. Но ничего. Прошёл практику, отучился, стал вполне себе приличным педагогом. Уму разуму набрался.

– Занимательная история, – поддакнул я.

– Так! И ещё!

– Да?

– Перед Валерией Валерьевной чтоб извинился! Сейчас же!

Озадаченный и ошеломленный я покинул кабинет декана, около которого меня весьма любезно поджидал Георгий.

– Ну, что тебе сказал Иосиф Владимирович? – поинтересовался он.

– Хм… Расскажу тебе чуть позже, – сквозь поток собственных рассуждений ответил я. – Но… В любом случае, ты должен всегда знать и помнить одну простую вещь.

– Какую же?

– Знаешь… – в моей голове слегка приоткрылась пелена вопросов, где я смог разглядеть небольшой кусочек своего ближайшего будущего. – Я буду скучать, Георгий. Я, однозначно, буду скучать…

Глава 3. В один конец

Март

«Внимание, до отправления скорого поезда…

– Да хватит уже! Хватит напоминать об этом, ё-маё… – не выдержав внутреннего напряжения, ругнулся вслух я. – Сколько можно-то…

«…остаётся десять минут».

Свет платформенных фонарей был тусклым и неприятно резал глаза. Мне отчего-то вспомнились самые первые дни в университете.

Особенно меня всегда забавлял тот случай, когда я весьма любезно пытался объявить бойкот замечательному преподавателю по дисциплине «Введение в алгоритмы» Олегу Олеговичу.

Данный конфликт произошёл из-за того, что на первой же паре я публично заявил, что не собираюсь посещать его занятия, так как не получу ни байта новой информации для себя. А этот осёл упрямо повторял «Никто из вас не получит зачёт без семидесяти пяти процентов присутствия на лекциях… И вы – юноша, совсем не исключение…».

Зачем? Почему?

Ну, собственно, я сделал ровно так, как он и просил – я посетил ровно тринадцать лекций. Правда, первые десять лекций я приходил на последние две-три минуты и настойчиво просил, чтобы меня отметили… И скажу по чистой совести, что эти двадцать восемь минут в совокупности были наискучнейшими в моей жизни.

«Вы – Рекрутов, настоящее хамло, – выразился Олег Олегович на юбилейной лекции. – Отныне я запрещаю вам появляться в последние минуты моих занятий! За-пре-щаю!»

А я ему ответил: «По-нят-но. Можете не кричать. Я не глу-хой». И последние три пары я уже приходил исключительно на первые две-три минуты занятия. Дальше работал по старой схеме: показательно вставал с места и дальше шёл по своим делам.

И представляете, в конце семестра прихожу на зачёт, тяну билет и отвечаю так, что у этого очкастого умника челюсть отвисла. Честное слово, от удивления он стал мямлить какую-то нецелесообразную ерунду.

Свой заслуженный зачёт я получил только на следующий день через ведущего документоведа факультета, очень славную женщину, между прочим. Она всегда вызывала у меня чисто человеческую симпатию.

Кстати, интересный факт: с тех пор Олега Олеговича в университете я не видел. Возможно, и не я один.

– И как ты теперь? – прозвучал спокойный голос моего соседа, теперь уже бывшего.

Весь поток людей, который полчаса назад заполнил всё пространство суетливой толкучкой, давно уже растворился, оставляя нас чуть ли не последними живыми существами вне скорого поезда номер сто двадцать три.

– Как теперь? Я? Да легко… Я же как… Как таракан… – Георгий типично для себя скромно заулыбался. – Выживу всегда и везде… Хотя, наверное, с тараканом не очень сравнение, да? Может быть, тогда… Радиотаракан? Как в старой доброй игре…

– Да нет же! Я не про это. Как ты теперь без своей растительности на лице… Ты будто только вчера класс восьмой или девятый окончил, а тебе ещё преподавать ведь… Авторитет завоёвывать… – то ли с сарказмом, то ли ещё непонятно с чем произнёс он.

– Да пошёл ты… – слегка огрызнулся я.

– Ну, а что, Лазарь? Ты вообще не похож на себя, понимаешь? Передо мной стоит другой человек… Верни мне моего соседа!

– Очень смешно. Прям укатываюсь, – цинично ответил я.

– Ну, ты чего такой нервный? – любезно поинтересовался Георгий. – Будто тебя в Сибирь на каторгу отправляют.