Сахар

Я нагнал её в коридоре и повторил свои жалкие попытки.

– Хэй, Инга! – она остановилась и всё-таки обернулась, ну, хоть так. – Инга! Погоди! – спешно остановил я её.

– Чего вам, Лазарь Андреевич? – с издёвкой произнесла она, всем видом показывая своё презрение ко мне.

– Я ведь просто поговорить хочу… И в первую очередь, конечно же, извиниться.

– На маникюр записывайся, там и поговорим, – на этом высокой ноте наш диалог был закончен.

– Инга, чёрт тебя дери! Стой! Да дай мне этот грёбанный шанс!

– Да что ты такое говоришь! Извиняться он тут надумал. Шанс ему дать. Вы, вроде бы, преподаватель весь такой умный-разумный, а соображаете очень долго. За что только извиниться-то, интересно?

– Я вёл себя… В общем-то… Чуточку не очень… – выдавил из себя я единственное, что смог придумать.

– ОХ! Вот как! Ясно, до свидания, Леонид Аркадьевич, – видимо, мои извинения не затронули её чёрствую душу, и мне в лицо полетела тетрадка с кучей слов, цифр и символов, которые я с выражением и страстью рассказывал этой самой дамочке несколькими минутами ранее.

Женщина, у тебя есть душа? Мои прекрасные лекции-то тут причём?!

%%%

Что-то практически всё и сразу стало катиться в клоаку. Вот прям-таки совсем. Лучше бы нормально приехал, отвёл лекции, уехал с чистой совестью.

Но нет же, в моей жизни появились женщины. Прекрасные, умные и красивые. С другой стороны, было бы очень скучно и чересчур буднично без всего этого. Я не знаток, но, наверное, так всегда. Всё самое интересное и задорное в ваших жизнях всегда будет связано с женщинами. Вплоть с рождения.

Сие прекрасное умозаключение родилось у меня ближе к полночи, лениво лёжа в кровати.

И вот опять. Вторая женская лига Туниса. Как так можно играть в волейбол? В щепки уничтожить соперниц в первых двух сетах, а потом начать клоунаду и позволить сравнять счёт. В пятом сете пока что идут ровно, но я всё равно желаю победы дамочкам, которые героически вылезли с 0:2 и спасают игру всеми возможными силами. Хоть эти геройства и стоили мне приличной суммы денег.

Сейчас идут очко в очко, как бы это не звучало. 10:10.

Мою череду очередных мыслей о ленивом течении временной ленты прервал быстрый настырный стук в дверь. Я поднялся с кровати и отворил её, мысленно рисуя десятки образов незваных гостей.

И теперь я уже наверняка знал три вещи.

Первая. Передо мной стояла очаровательная Инга Кемерова с бутылкой вина в руках.

Вторая. Это точно был не сон.

– Инга!? Привет…

– Привет, Лазарь Андреевич. Привет, дорогой! Я тут сухого чилийского взяла… И «Цезарь» приготовила. Надеюсь, для автомата по вашему предмету этого будет достаточно, – усмехнулась она и протянула мне аккуратную пластиковую коробку с салатом. – Ну-с… Кажется, кто-то там хотел извиниться?..

Третья: вторая команда точно должна выиграть!

%%%

Первая команда всё-таки выиграла. А мы с Ингой, как ни в чём ни бывало, допивали уже вторую бутылку вина (я всегда закупал алкоголь наперёд) и доедали вкуснейший салат.

–…ха-ха, а я потом ей говорю: «Это платье с этими туфлями?» – хоть эта история Инги не смогла мне показаться достаточно смешной, но в состоянии алкогольного эффекта мы дружно снова захохотали.

И тут я снова осознал, что так круто, когда можешь общаться с кем-то на любые дурацкие темы, совмещая их с серьёзными вопросами жизни и смерти. Это было восхитительно. Мне стало от этого так легко и хорошо, словно этиловая пелена покрыла нежную простыню в моей голове и шептала: «Отдыхай, брат, всё в порядке».

И я отдыхал в компании очаровательной Инги, каждый раз, заново удивляясь, как я мог так грубо и бестактно обойтись с Кемеровой. Этот жизненный этап с самого его начала внёс в меня неописуемую лепту, которая словно взмахом волшебной палочки заставила меня думать дважды. И… Кажется, я стал меняться. Или взрослеть. Или умнеть. Или ещё хрен знает чего. Важен сам факт.

– Знаешь, Инга, я прокручивал этот эпизод в голове тысячи раз, и с каждым разом мне становится всё более неловко от того, как всё это получилось. И мне правда жаль, что ты не смогла поступить в Западный Федеральный Университет… Вот… Ещё раз! Правда-правда.

– Ох, ты всё ещё про тот роковой эпизод со скамейкой?

– Именно.

– Почему ты так легкомысленно относишься к профессии преподавателя? Они же просто делают свою работу… Как и все остальные… Они на протяжении веков несут свет знаний в массы, учат нас и воспитывают… У каждого свой подход и свои методы. Всё индивидуально, сам знаешь. И теперь ты сам один из них.

– Иногда мне стыдно за это, – признался я. – Сейчас всё по-другому. Просто мне в один момент стало невыносимо скучно, что в моей жизни больше нет никакого другого смысла. Эти вечные попытки найти себя, хождения взад-вперёд, размышления о своё призвании. Это, это…

– Да ладно тебе, не пытайся объяснить. Я тебя понимаю. Честно. Это отчасти сравнимо с пьесой Грибоедова. Я думаю, это твой случай.

– Не знаю, чёрт. Возможно. И ещё… Инга…

– Да?

– Ты это, чёрт…

– Я – чёрт!?

– Нет-нет, это речевой оборот. Конечно, ты не чёрт… Наверное, – и она нелепо хихикнула.