Сахар на обветренных губах (СИ)

Ладони ужасно потеют каждое заседание. Коленки трясутся, голос не слушается, я часто заикаюсь. Иногда меня охватывает ужас, что ситуацию в итоге может повернуться так, что виновной назначат меня. Я понимаю, что паранойя, но мозг постоянно крутит самые разнообразные сценарии в моей голове.

Господи, поскорее бы всё это закончилось. Ещё немного, и у меня попросту начнут сдавать нервы. Я и так почти перестала спать и есть. Часто ухожу в свои мысли и закрываюсь в себе. Я думала, будет проще. Видимо, забыла, что ничего простого в моей жизни не бывает.

Отчиму дали последнее слово. Ничего нового он не сказал.

«Я не виноват. Я защищался. Защищал. Он первый начал.»

— Прошу всех встать. Суд удаляется в совещательную комнату для принятия решения, — прокатился по залу строгий женский голос.

Я встала и, не до конца поняв, что именно будет дальше, обернулась и встретилась взглядом с Костей. Все заседания он был рядом. Сидел за мной и дарил чувство опоры. В любой момент я могла откинуться на спинку стула и почувствовать его руку на своём плече. Всего несколько секунд. Но этого было достаточно, чтобы я могла вернуть равновесие и самообладание.

Увидев замешательство в моих глазах, Костя тихо произнес:

— Сейчас всё решится. Не бойся.

Я думала, мне было страшного до этого. Но ещё страшнее оказалось сейчас, меня будто подвели к краю пропасти, и осталось только дождаться, столкнут меня с края или утянут в безопасное место.

Томительные минуты ожидания в узком коридоре.

Костя спокоен, подпирает спиной стену, спрятав руки в карманы брюк. Я знаю, что его спокойствие и расслабленность напускные. Он следит за тем, чтобы ни моя мама, ни мать отчима не приближались ко мне.

Каждая из них стоит в своём углу и смотрит на меня с неприкрытой ненавистью и осуждением. Их не устроила моя правда. Они ждали другого.

Только вдова смотрит в пол и никого не замечает вокруг.

Я не могу стоять на месте. Топчусь из стороны в сторону, поглядываю на закрытую дверь, ожидая, когда нас вызовут.

Наконец, открывается дверь, и нас просят вернуться на свои места.

Мы долго слушаем статьи, по которым отчиму были предъявлены обвинения. Помимо статей уголовного кодекса, касающихся убийства, озвучена статья, касающаяся и меня. Изначально я не думала, что суд будет рассматривать в одном процессе и тот факт, что меня избил отчим, нанеся умышленное причинение вреда здоровью средней тяжести. Я думала, это будет рассматриваться отдельно.

Я слушаю номера статей, пунктов к ним. Стараюсь примерно спрогнозировать, чем в итоге закончится речь судьи. Но вариантов нет. Всего одно предложение перевернет мою жизнь вновь — как признание отчима виновным, так и признание его невиновным. В любом случае, поменяется многое.

Если не всё.

— … признать виновным… назначить ему наказание сроком два года… признать виновным… назначить ему наказание сроком двенадцать лет… окончательно назначить тринадцать лет лишения свободы…

По залу пролетают вздохи. Отчим и его мать кричат на судью. Маска прилежного мальчика срывается вмиг.

Вдова и моя мама сохраняют каменные лица, отстраненно глядя на всё происходящее в клетке и рядом с ней.

Я чувствую себя оглушенной, не понимая, что только произошло.

Судья удаляется, все собравшиеся начинают расходится. Отчима уводит конвой, от которого ударами трости его пытается освободить мать.

Костя находит мою руку и крепко сжимает. Выводит меня из зала, отводит подальше в тихий коридор и ставит у стены.

Несколько секунд изучает моё лицо, а потом дарит лёгкую улыбку, видимо, поняв, что со мной происходит.

— Ты не поняла, что только что случилось? — я отрицательно трясу головой, поглядывая на проходящих мимо людей. — У тебя получилось Алён. Тринадцать лет.

Ещё несколько секунд я тупо смотрю в светлые глаза напротив.

Получилось? У меня?

— Что? — выдыхаю я, не веря тому, что только услышала. — Тринадцать лет? Правда?

— Он больше тебя не тронет, — уверенно кивает Костя.

— Господи! — срывается с моих губ. Я накрываю рот и нос ладонями, не веря в то, что это действительно произошло.

— За тебя он получил два года. Тоже срок, — говорит Костя, пока по моим щекам льются слёзы.

Меня всю трясёт. Эмоции переполняют.

Я не думала, что этот день когда-нибудь настанет. Не думала, что для таких людей, как мой отчим, существует такое понятие как «справедливость».

Ему впервые что-то не сошло с рук.

Я не верю тому, что всё это происходит не в моём сне.

Не сдерживая слёзы, поддаюсь порыву и обнимаю Костю, практически повиснув у него на шее.

Тихо усмехнувшись, он аккуратно кладёт ладони мне на спину и мягко приобнимает.

— Спасибо! — шепчу я.

— Я ничего не сделал, Алён. Это твоя заслуга.

— Спасибо, — всё равно настаиваю я, пряча лицо в его плече, пока мимо идут люди.

Глава 44

До сих пор не могу поверить в то, что сегодня произошло то, о чём я долгие годы боялась даже мечтать.

Казалось, мечта о том, что однажды отчим поплатиться за всё, куда более несбыточная, чем единорог, скачущий ко мне по розовы облакам.