Сахар на обветренных губах (СИ)

С ней всё хорошо и ладно.

Для начала я зашла в свою комнату, взяла всё необходимое для душа и только после этого закрылась в ванной.

Толстовку, всё же, заляпала кровью. Всё вещи с себя пришлось закинуть в стирку.

Сняв с раны окровавленный и съехавший на сторону бинт, я увидела, что края пореза, которые ещё утром казались мне сросшимися, разошлись. Кровь сочилась, конечно, не так сильно, как было накануне ночью, но, видимо, из-за того, что уже прошло достаточно много времени после катка, бинт и вата успели пропитаться кровью насквозь.

В комнате после душа меня уже ждала мама. Скрестив руки на груди, она всем своим видом выказывала недовольство.

— Доставай свою аптечку. Обработаю. Нашей же ты брезгуешь, — сыронизировала она, скривив рожицу.

— Плохая пародия, мам.

— Мам?! — выплюнула она злобно.

— Я же утром для тебя была просто женщиной. Забыла?

— Ты ею и осталась. Просто удобная кличка — «мам». Коротко, да и ты уже привыкла на неё откликаться. Да, женщина? — заглянула я ей насмешливо в глаза. — Вот видишь, не реагируешь. А если бы я добавила «мам», то ты нашла бы что мне ответить. Не надо мне ничего обрабатывать. Я сама.

Отвернувшись к шкафу, я открыла створку и достала комплект домашней одежды. Бросила вещи на кровать поверх покрывала и без каких-либо эмоций мазнула по маме взглядом.

Шумно вздохнув, она с топотом вышла из комнаты, демонстративно широко распахнув дверь.

Как раз то, что мне нужно, чтобы переодеться.

— Катька! — услышала я мамин крик уже откуда-то из кухни. — Иди помоги сестре бинты поменять!

— А мне можно из комнаты выйти? — спросила робко Катя.

Зашибись, они её ещё и наказали за что-то…

— Тебе русским языком сказали! — рявкнула мама. — Иди и помоги!

Топот Катиных ног быстро домчал до моей комнаты. Закрыв за собой дверь на замок, Катя повернулась ко мне и робко улыбнулась, глянув на рану, к которой я прижимала ватный диск.

Я внимательно посмотрела в её глаза. Заплаканными они не выглядели. Это уже хорошо. Значит, её просто отправили в комнату, чтобы она не мешалась под ногами, очевидно, всё ещё напуганным вчерашним инцидентом родителей.

— Сильно ругали? — спросила я, кивнув в сторону двери.

— Нет. Мама просто сказала, чтобы я сидела в своей комнате, делала уроки и не мешала.

— Понятно, — выдохнула я с облегчением.

— Садись. Я всё сделаю, — Катя усадила меня на кровать, достала мою аптечку и, уже зная, что и к чему, обработала мне рану. Ассистировала я ей только в перебинтовке, и то только потому, что Катя норовило привязать в моей руке и свою, попадающую под бинт. — Не больно? Расслабить узел или сильнее завязать?

— В самый раз. Спасибо, Катюш, — я чмокнула сестру в макушку. Хотела тут же отвалиться на постель и расслабиться, но для начала оделась. Ходить в одном полотенце в квартире, где прямо сейчас есть отчим — очень опрометчиво. Мало ли какие у него новые «шутки» на этот счёт имеются.

— Принести тебе покушать? Мама пирог сегодня мясной испекла. Вкусный.

Я невольно усмехнулась.

Пирог в честь того, что ночью чуть не зарезали одного кабанчика?

Конечно, такой вопрос вслух я задавать не стала. Катя может вспомнить и поймать панику. Рано ей ещё знакомиться с сарказмом.

— Поспи. Так быстрее заживёт, — ласково произнесла Катя, укрывая меня одеялом. — А я посижу рядом, чтобы папа тебя не обижал.

Так странно слышать, что младшая сестра успокаивает тебя ровно теми же словами, что ты её когда-то.

И, вроде, точно знаешь, что эти слова — чистой воды обман, потому что говорила их только для того, чтобы успокоить маленького плачущего ребенка, но всё равно безоговорочно веришь им и доверяешь.

Наверное, потому что для неё самой эти слова никогда не казались чем-то лживым.

Сон вышел каким-то быстрым, поверхностным и рваным. Словно что-то не давало мне окончательно провалиться в темную пропасть забвения. Что-то оставляло меня здесь на страже.

Я приоткрывала глаза, видела сидящую рядом со мной Катю и снова засыпала. И так раза четыре.

Затем мама повелительно бросила через дверь, чтобы мы с Катей разошлись по своим комнатам.

— Но я хочу с Алёной! — настойчиво потребовала Катя через дверь.

— Ты забыла, что у тебя своя комната есть? — мама попыталась открыть дверь, но та оказалась закрыта изнутри. — Вы чё опять закрылись-то?!

— Открой, — произнесла я тихо для сестры.

Нехотя, но сестра сделала, как я попросила. Открыла дверь и тут же отошла подальше от неё, но поближе ко мне, когда в комнату влетела обозлённая и очень нервная мама. Она смотрела на Катю злобными немигающими глазами, будто видела в ней мерзкий комок ползущей в её сторону слизи, а не собственную дочь.

— Ты специально хочешь отца разозлить?! — цедила мама каждое слово. Тихо, едко и будто специально, не разжимая губ. — Ты на часы смотрела? Уже двенадцатый час! Ты десятый сон должна уже видеть!

— А нормально ты ей это сказать не могла? — вклинилась я, устало садясь в постели. — Или она твои мысли должна уметь читать?