Сахар на обветренных губах

Да, я могу принимать душ дома, когда мне не нужно к первой паре или даже ко второй. И-то нет никакой гарантии, что в этот день отчим уйдёт на работу. Он частенько придумывает поводы для того, чтобы остаться дома. Правда, обычно это бывает в дни сильнейшего похмелья. Но, кто знает…

Я, в любом случае, не чувствую себя в безопасности, даже просто переодеваясь в своей комнате, даже тогда, когда отчима нет дома.

Университетский душ теперь тоже небезопасное для меня место.

Можно попробовать посещать душ в городской сауне, но за него нужно платить деньги, которых у меня нет. То же самое с абонементом в зал для фитнеса.

Опять что-то придумывать…

Глава 15

– Ты сегодня какая-то… – Вика просканировала меня оценивающим взглядом слегка прищуренных глазах.

Первым делом я начала волноваться о синяках на шее, от которых пока ещё оставались бледно-зеленые следы, которые мне приходилось прятать под воротником очередной водолазки.

– Какая? – пришлось поинтересоваться, ибо интрига, повисшая в воздухе, начала раздражать.

– Две пары на тебя смотрю… Волосы завила, что ли? Глазки как-то ярче обычного горят… Колесников?

– Поверь, Вик, для того, чтобы уснуть в своей комнате сразу после душа с мокрыми волосами, никакой Колесников не нужен.

Да, сегодня после полуторачасового сна, мои волосы завились легкими волнами. Увидев себя в зеркале, я решила, что это красиво и, слегка причесав их, так и оставила распущенными. Заодно, дополнительная ширма для шеи, если я опять буду иметь неосторожность оттянуть высокий воротник водолазки в аудитории Одинцова. К сожалению, сегодня по расписанию у нас с ним пара.

– Ладно… допустим, с волосами разобрались, – загадочно протянула Вика. – А с глазами что? Почему так блестят?

– Помыла хорошо.

– Алён, – цокнула одногруппница возмущенно. – Я серьёзно, вообще-то.

– Так и я тоже. Ну, разве что с утра вместо яичницы съела шоколадку. Может, из-за неё блестят.

– Только если шоколадка с коньяком была, – хохотнула Вика.

– Обычная «Алёнка».

– Не думала, что блеск в глазах придаёт совершенный с утра пораньше акт каннибализма. Алёнка съела «Алёнку»! Капец!

Я улыбнулась уголками губ, но никак не стала развивать эту тему.

Скрестив руки на груди, перемялась с ноги на ногу и без интереса посмотрела на закрытую дверь аудитории, в которой вот-вот должна начаться пара у Одинцова.

Было очень большое желание прогулять её, но я не позволила себе пойти на поводу у страха и неприятных воспоминаний.

Пусть Одинцов чувствует себя неловко, вспоминая, как позволил себе лапать свою же студентку.

Кстати, а его за это разве не должны уволить?

Может, и должны, но едва ли я пойду жаловаться. Потому что вся эта грязь дойдёт до отчима и далеко не факт, что сильнее всего в этой ситуации достанется именно Одинцову.

– Ну, и, короче… – я услышала голос Колесникова, который весьма ярко и эмоционально кому-то что-то рассказывал.

«Образцовый» студент – заявился на пары ближе к их завершению.

Глядя на него, боковым зрением, по движению его рук поняла, что он рассказывает что-то про игру на приставке.

Везёт кому-то. До сих пор могут позволить себе детство…

– … Я затащил как надо, ваще!… – чем ближе он подходил, тем лучше его было слышно и понятно. – До трёх ночи, правда, не спал. Но, блин, это было круто!

Наши взгляды пересеклись. Я морально приготовилась к воплю «Алёнушка!» на весь коридор, но Колесников лишь едва заметно, но очень тепло, улыбнулся мне уголками губ и прошёл мимо.

Похоже, вчерашняя моя тирада возымела эффект. Неожиданно. Но вместе с тем даже будто немного обидно, что он не вопит на весь коридор, как я, если честно, уже привыкла.

Что-то новенькое…

К двери в аудиторию подошёл привычно сосредоточенный на своих мыслях Одинцов. Он открыл дверь ключом, распахнул её пошире и, удерживая, коротким кивком головы указал нам войти.

Стройным рядом наша группа потянулась в аудиторию.

Проходя мимо преподавателя в числе последних, я не позволила себе стушеваться и отвести взгляд в сторону.

Он проигнорировал всех вошедших, но именно на мне, отчего-то, его холодный взгляд предпочел остановиться.

Я тоже смотрела ему в глаза. Безэмоционально и отстраненно. Наверное, даже несколько высокомерно.

Пусть знает, что я не собираюсь его бояться. В моей жизни для этого достаточно одного ублюдка.

Мужские грубы дрогнули в ухмылке. Это было настолько неуловимо, что, наверное, заметила только я.

Мы расселись по своим местам и затихли. Старясь не издавать много шороха, достали тетради для лекций и ручки.

Я приготовилась, как обычно, слушать и записывать, а ещё умирать от жары в водолазке, потому что солнце опять решило спалить меня через окно, которое служило ему лупой, под которой я – беспомощный муравей.

Когда уже пройдут эти чертовы синяки на шее? Я хочу надеть майку или свободную футболку. Да что угодно, лишь бы не потеть в этом кашемире!

Началась лекция. Я успела записать лишь пару предложений, а затем ручка решила, что дальше она со мной не идёт. Чернила закончились. В сумке запасной ручки не оказалось. У Вики тоже. У сидящих за нами парней не было ручек даже для себя.

Зашибись!