Сахар со стеклом

Звякнул замок, и дверь открыли. На пороге стояла перепуганная техничка, а рядом с ней Шевцов. Конечно, кто ещё мог стать свидетелем моего окончательного позора. Но мне сейчас было плевать — ночёвка в школьной холодной душевой прельщала куда меньше.

— Деточка, как же так! — лепетала уборщица, за которой был грешок невыполнения обязанностей по уборке помещения. — Ты как тут оказалась? Твои подружки сказали, что уже никого не осталось в раздевалке. А я… я тут пока на третьем этаже убиралась, пока…

— Пропустите, — Шевцов бесцеремонно отодвинул уборщицу и зашёл в душевую, а я вдруг осознала своим замёрзшим мозгом, что стою перед ним полуголая.

Я сжала дрожащие челюсти и посмотрела на «брата», ожидая шквала оскорблений и упрёков.

— Бестолочь, ты вся синяя от холода, держи.

Алексей снял куртку и набросил мне на плечи, плотно запахнув на груди. Тяжёлая ткань, доходившая мне почти до колен, сохранившая тепло и запах хозяина лишила последних сил, и мои ноги подкосились. Наверное, я бы споткнулась и упала, если бы не сильные руки, подхватившие меня.

— А ну стоять.

— Только не кричи на меня, — я не смогла сдержаться и хлюпнула носом.

— Не буду, — глухо ответил Лекс. — И лучше сними эту мокрую тряпку.

Я даже охнуть не успела, как он просунул руку под куртку и сдёрнул полотенце, а потом плотнее запахнул куртку снова. Хорошо, что на мне был ещё купальник.

— Они куда-то дели твои вещи и обувь. Только телефон оставили.

С этими словами Шевцов под оханье уборщицы подхватил меня на руки и вынес прочь из чёртовой раздевалки. Мой мозг отказывался анализировать происходящее, и я просто уткнулась носом в его свитер на груди и, кажется, тут же отключилась.

Глава 40

Лекс.

— Аня, привет, это Шевцов. Нужна твоя помощь.

В ответ я услышал тишину, а потом раздался настороженный голос Степановой:

— Почему ты звонишь с её телефона? Где Яна?

— Спит в машине.

— Что случилось?

— Ей нужна одежда: штаны, свитер и какие-нибудь кроссовки или ботинки.

— Она что, голая?!

— Нет, на ней моя куртка.

— Ты что с ней сделал, долбанный ты извращенец?!

Телефон пришлось отвести на приличное расстояние, чтобы не оглохнуть от бешеного визга.

— Ирландо, заткнись и слушай, — я тоже повысил голос, потому что терпение моё начинало трещать по швам. — Ты причешешь свои рыжие лохмы и пулей прилетишь к углу «Пятёрочки». Усекла?

«Козёл» квакнуло уже где-то далеко, а потом связь оборвалась. Ирландо умная, всё сделает. Только надо будет ей как-нибудь объяснить, как нужно с людьми разговаривать.

Бестолочь отрубилась ещё до того, как я закинул её в машину. Промёрзла насквозь в остывшей душевой. Уверен, это Иркиных рук дело, и такое спустить нельзя. И дело не в сводной сестре. Просто я запретил её трогать. А Ирка ослушалась.

— Где Яна?

Ирландо вырулила из-за угла с видом отчаянного мстителя и уставилась на меня горящими глазами. Космы так и не причесала, только свернула в какую-то дулю на затылке, отдававшую африканскими национальными мотивами.

— В машине, — я выбросил недокуренную сигарету и повернулся к девчонке. — Вещи принесла?

— Что ты с ней сделал?

— Да ничего я с ней не делал! За кого ты меня держишь?

— За тебя.

Вот стерва. Допросится скоро.

— Мелкие сучки из команды пловчих заперли её в душевой, а одежду стащили.

— Твою мать! — глаза Ирландо удивлённо вылезли из орбит. — Это ж сколько она там просидела? Уже прошло…

— Достаточно, чтобы окоченеть и отрубиться. Давай шмотки. Не везти же её в таком виде домой.

Рыжая недоверчиво посмотрела на меня и решила сама вручить подруге одежду, а заодно спросить, правда ли я не надругался над бедной невинной овечкой. Детский сад, ей Богу.

— Убедилась?

Степанова вернулась обратно, оставив бестолочь переодеваться в машине. Она уже не пыхтела праведным огнём и смотрела спокойно.

— А ты не такой козёл, коим хочешь казаться, Шевцов.

— С чего такие выводы, Ирландо? — смешок вырвался непроизвольно. — Просто бестолочь, официально для посторонних — семья, а за семью принято впрягаться. Но это только для посторонних, в остальном всё по-прежнему.

— Угу.

Рыжая шмыгнула носом и молча удалилась в сторону своего подъезда. Нашлась здесь самая умная.

Рука потянулась ещё за одной сигаретой, но потом я передумал. В последнее время слишком много курю, после тренировок стало ощутимо тяжелее — пора завязывать. Было бы хорошо, если бы бестолочь снова отключилась. Пиздец, как не хочется видеть глаза оленёнка перед забоем. Смотрит и молчит, сверлит дыру во мне, пока я пытаюсь следить за дорогой. И самое дерьмовое, что мне не нравиться то, что я ощущаю, когда эти глаза на меня смотрят. Нечего тут жалеть. Неужели сама не понимала, куда лезла? Или думала, что большой город рухнет к её ногам, лишь завидев её грустный взгляд? Да хрен тебе, подкидыш. Так не бывает.

Глава 41