Сахара

За длинным столом красного дерева сидели несколько мужчин и женщин, сконцентрировав все внимание на докторе Чэпмене, который читал лекцию перед экраном с изображением экваториальной части Атлантического океана, тянущейся от Западной Африки.

Когда вошел Ганн, в зале наступила внезапная тишина. Со своего стула вскочил адмирал Сэндекер и бросился к Ганну, приветствуя его, как родного брата, выжившего после пересадки печени.

– Слава богу, ты прорвался! – воскликнул он с необычным для него всплеском эмоций. – Как долетел из Парижа?

– Сидя в «Конкорде» единственным пассажиром, чувствовал себя отверженным.

– Ни один из военных самолетов не был готов к немедленному вылету. Оставалось единственное средство доставить тебя сюда побыстрее – зафрахтовать «Конкорд».

– Прекрасно, если только не вскроется, во что это обошлось налогоплательщикам.

– Если узнают, что на карту было поставлено их собственное существование, я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь выразил недовольство.

Сэндекер представил Ганна сидящим за столом:

– За исключением троих, я думаю, ты знаком с большинством присутствующих.

Доктор Чэпмен и Хайрем Йегер подошли поближе и пожали Ганну руку, не скрывая радости от встречи. Он был представлен доктору Мьюриэл Хоуг, директору департамента морской биологии, и доктору Ивену Холланду, эксперту агентства по экологии.

Мьюриэл Хоуг была высока и сложением напоминала голодающую манекенщицу. Ее черные как смоль волосы были собраны в аккуратный пучок, а карие глаза внимательно смотрели сквозь круглые очки. Она не пользовалась макияжем, но Ганн с первого взгляда решил, что Мьюриэл и без того необыкновенно хороша. Самый лучший мастер из самого блестящего салона красоты в Беверли-Хиллз только зря потратил бы силы, пытаясь улучшить ее природную красоту.

Ивен Холланд, химик-эколог, походил на бассет-хаунда, заподозрившего, что к нему в миску забралась жаба. Его уши были приблизительно на два размера больше, чем это требовалось для его головы, и у него был длинный нос с нашлепкой на кончике. Глаза, которыми он смотрел на мир, казались полными меланхолии. Но внешность Холланда была обманчива: Ивен являлся одним из самых проницательных искателей промышленных отходов в мире.

Двух других, Чипа Уэбстера, аналитика по космическим данным, и Кейта Ходжа, главного океанографа агентства, Ганн уже знал.

Он обратился к Сэндекеру:

– Кто-то здорово похлопотал, чтобы меня вытащили из Мали.

–Гала Камиль дала личное распоряжение использовать тактическую команду ООН.

– Командующий операцией полковник Левант выглядел не очень счастливым, приветствуя мое появление.

– На генерала Бока, его непосредственного начальника, и на самого полковника Леванта пришлось немного надавить, – признался Сэндекер. – Но, когда они поняли всю необходимость твоих данных, они проявили полную готовность сотрудничать.

– Они мастера на искусные операции, – сказал Ганн. – С трудом верится, что они сумели всего за одну ночь и спланировать, и провести эту акцию.

Если Ганн думал, что Сэндекер посвятит его во все детали, то его ждало разочарование. Нетерпение выражалось в каждой морщине лица адмирала. Он даже не предложил Ганну кофе и рогалики, лежащие на подносе. Просто сгреб его одной рукой и потащил к стулу за длинным столом.

– Давайте-ка приступим, – бесцеремонно заявил адмирал. – Всем не терпится услышать об открытии компонента, приводящего к резкому росту красной волны.

Ганн сел за стол, открыл рюкзак и стал вытаскивать содержимое. Очень осторожно разворачивал он стеклянные пробирки с пробами и раскладывал их на тряпке. Затем распаковал дискеты с данными анализов и сложил их в стопочку. Потом поднял взгляд.

– Вот пробы воды и результаты, полученные судовыми приборами и компьютерами. С помощью везения мне удалось идентифицировать стимулятор красной волны – это очень необычный органо-металлический компонент, комбинация синтетической аминокислоты и кобальта. Я также обнаружил следы радиации, но не уверен, что это имеет прямое отношение к увеличению красной волны.

– Учитывая те трудности и препятствия, которые возникли на вашем пути по Западной Африке, – сказал Чэпмен, – это просто чудо, что вам удалось установить причину загрязнения.

– К счастью, ни один из моих приборов не пострадал во время стычки с военно-морскими силами Бенина.

– Я получил запрос из ЦРУ, – сказал Сэндекер с натянутой улыбкой, – в котором спрашивается, не знаем ли мы что-нибудь о тайной операции в Мали. Это пришло после того, как вы уничтожили половину военно-морских сил Бенина и вертолет.

– И что вы им сказали?

– Солгал. Продолжай, пожалуйста.

– Однако огнем одной из бенинских канонерок была уничтожена наша система передачи данных, – продолжил Ганн, – сделав невозможным их отправку в компьютерную сеть Йегера.

– Я хотел бы провести проверки проб воды, пока Хайрем займется данными ваших анализов, – сказал Чэпмен.

Йегер подошел к Ганну и осторожно взял дискеты.

– От меня на вашей встрече толку мало, поэтому я лучше пойду примусь за работу.

Сразу же как только компьютерный кудесник покинул зал, Ганн уставился на Чэпмена: