Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке)

Он объяснил мне, что затраты на свадьбу, включая одежду для молодой жены, животных для праздничного угощения, несколько сот орехов гуро для раздачи гостям, подарок тестю и т. п., составят по крайней мере пятьдесят талеров, но, возможно, и превысят эту сумму. Я присутствовал при том, как он просил посредника подумать, что он, разочарованный всевозможными несчастьями и постоянными болезнями, не составит приятного общества для молодой женщины, что он никак не допустит свободы, разрешаемой ей в Куке обычаями, и не позволит ей ни выходить самой, ни принимать гостей из родительской семьи и еще многое в этом роде. Все это не принесло никаких плодов, напротив, посланный заверил, что этому господину нравилась именно такая строгость нравов и что поэтому-то он и желает этого союза. Бедному шерифу пришлось покориться неприятной необходимости и добавить к всевозможным заботам, которые висели на нем, еще и эту.

Только теперь я с неподдельным интересом углубился в содержание присланных газет, написал отчет о путешествии в Борну и занялся усердными поисками других, не известных мне до сих пор источников по истории страны. Для этого я нанял на долгий срок, несмотря на свои ограниченные средства, двух бедных ученых, которым было поручено особенно тщательно вести поиски записей так называемого масфармы — этот титул мне никто не мог разъяснить, несмотря на то что им пользовались образованные люди, — Омара бен Османа, которого чаще коротко называли масфарма Османи. Однажды я уж было подумал, что получил через одного принца нынешней династии фрагмент этой, возможно, самой старой хроники Борну, но вскоре выяснилось, что названный документ относится к более позднему сочинению имама Ахмеда, который написал историю правления короля Идриса Алаома, ставшую известной благодаря Барту. Все были убеждены в том, что хроника масфармы существует. Все о ней слышали. Но никто ее не видел. Шейх был настолько добр, что написал об искомой книге нескольким старинным семьям, которые были тесно связаны с прежними династиями. Я сам разыскивал ее по всей стране, назначил довольно высокую цену в пять талеров за ее находку — все напрасно. Все отрицали, что владеют ею, одни, вероятно, совершенно правдиво, но другие, возможно, потому, что хотели сберечь в тайне эту историю прежнего величия Борну, храня верность свергнутой династии.

Охота за этой книгой часто приводила меня к шейху, и я неоднократно заставал его в той части дворца, которую прежде не знал. Она представляла для меня большой интерес. В северо-восточной угловой башне его дворца находился большой, устланный коврами покой. Туда вела лестница из утрамбованной земли, и там шейх разместил собрание оружия. Я насчитал здесь несколько сот хорошо обработанных, содержащихся в необыкновенной чистоте ружей, в большинстве двустволок и много кремневых. В соседнем помещении он хранил самые ценные экземпляры своего личного оружия, главным образом английские ружья, подарки различных экспедиций и путешествующих купцов, превосходные револьверы и оружие, заряжающееся с казенной части, большинства новейших систем. Это было прекрасное и дорогое собрание, так что при всей любви шейха к новым изобретениям я никак не мог понять, каким образом он его собрал. Там же красовались и местные игольчатые ружья.

Мои приготовления были закончены, когда к концу подходил уже февраль. Отъезд был назначен на последний день месяца. Я несказанно радовался этой поездке, которая обещала привести меня в те края, о которых до Европы доходили лишь неопределенные слухи. Люди свергнутого короля Багирми прибыли с известием, что их повелитель некоторое время назад разбил свою главную квартиру в Буссо, на р. Шари, самой южной точке собственно территории Багирми, и намеревается отойти еще дальше к югу.

Канем и его жители