Сахара (СИ)

— Рыцарь без страха и упрека, язва каких мало! Защитник, который, не в состоянии был их защитить! Ты ведь, тогда, не обо мне заботился? Ты, просто на просто, винил себя в их смерти! Так чем ты лучше меня, самоубийца гребаный! Да, кем ты себя возомнил — Господом Богом? Который, способен одним своим присутствием спасти всех? Выскочка!

Ксюша выпалила все на одном дыхании, горько пожалев о своих словах. Да, она давно подметила эту черту его характера… Но вот так… Раньше, в другом мире, замечая чужие слабости, она никогда не пыталась на них давить, а тут как с цепи сорвалась. Именно сейчас, в эту самую минуту, ей хотелось сделать ему больно, чтобы он никогда не смог больше задирать свой нос. Чтобы он перестал вести себя так…

— А ну, слезь с меня!

— Ты ошибаешься, — тихо выдохнул он, почти вплотную приблизившись к ее лицу, — я такой же ублюдок, как и все тут собравшиеся. Пора повзрослеть, малыш…

Его губы настойчиво соприкоснулись с ее губами. Мир распался на тысячи кинолент.

Когда-то, в другой жизни, его звали Паша. Пожелтевшие страницы "Айвенго" зачитанного до дыр. Картонные доспехи и деревянные палки вместо мечей… Дерзкий и безбашенный — такие очень нравятся девчонкам.

Ксюша замерла не в силах разорвать мучительную череду видений.

Он смог вывести из объятий, охваченного безумием перерождения города трех человек. Среди них маленькая девочка, лет семи. Растрепанные русые кудри и глаза цвета безоблачного январского неба.

Группа непонятных оборванцев с автоматами вынырнула будто из неоткуда. Застывшее от ужаса лицо Сонечки… Ее крики, мольбы о помощи: " Дядя Паша… Дядь Паша помоги! Пожалуйста! Не отдавай меня им!".

Деревянные кресты. Ее жуткие крики. Руки, пробитые гвоздями.

— Пусти! — заорала Ксюша, забарабанив руками.

Девушка забилась в истерике, цапнув Паяца за губу.

Широко раскрытые глаза маленького человека. Гвоздь во лбу, по которому стекает кровь. Непонятно по какой причине, но взрослым не стали пробивать голову. Его крест напротив Сонечки…

— Истеричка! — Паяц вскочил с кровати и видение оборвалось, — да, что с тобой не так?

— Мне надо уйти, — пробормотала Ксюша, обхватив себя за плечи.

В комнату без стука влетела Мэрилин с чугунной сковородой в руках.

— Что тут у вас происходит?

— Ничего не происходит, — усмехнулся Паяц, — а ты завязывай уши греть, достала уже.

— Ты мне обещал пять минут и тихо, — возмутилась женщина.

— Что у нас тут за новые порядки такие, я все никак не пойму?

— Ну, Паяц, ну надо так… Хочешь поразвлечься, иди лучше к Венди, она всегда тебя рада видеть, — замялась Мэрилин, — ладно, еще пять минут. И тихо тут!

Она вышла, прикрыв за собой дверь.

— Что ты сделала? Почему, Мэрилин, следит за тобой?

— Я… Это все из-за моего дара. Если я останусь тут, погибнет много людей…

— Что это за дар такой?

— Паша, мне нужно уйти.

Парень вздрогнул, изумленно уставившись на Ксюшу.

— Что ты сказала?

— Павел Москвин восемьдесят шестого года рождения…

Его ладонь закрыла рот девушки.

— Павел Москвин умер. Давно умер.

Она шагнула в сторону.

— А Паяцем тебя нарекли Килды… И тебе понравилось, — она горько улыбнулась, — тебе понравилась эта разъедающая изнутри агония. Ты раз за разом пытаешься спасти дочь брата в лице новичков, в глазах товарищей. Но Пашу никто не может спасти, и Паша не может…

— Замолчи.

— Вы были близнецами — Паша и Миша. И влюбились в одну девушку… Скажи, ты до сих пор видишь сны, о вашей забрызганной кровью трешке? Мишка, склонившийся над телом Дианки…

— Заткнись!

— Ты убил его… Что это было? Разводной ключ? А потом ты схватил едва живую от ужаса Соню, бросившись проч.

— Я же приказал тебе заткнуться, — севшим голосом проговорил Паяц.

Теплая пятерня легла на горло.

— Ты один носил эту потерю, теперь я помню все, что помнил ты. Давай, сделай это, — Ксюша шагнула вперед, — если я останусь здесь, память каждого будет моей. Я этого не вынесу.

— Дура.

— Еще какая. Помоги мне уйти из стаба.

— И куда ты? Тебе не выжить за стенами.

— Разве это имеет какое-то значение?

— Я.… — он замялся, опустив глаза — хочешь, я пойду с тобой?

— Нет, пока я не научусь это контролировать, мне лучше оставаться одной.

— А успеешь? — усомнился Паяц.

— Я попробую, — улыбнулась она.

— Нет, так не пойдет. Дай карту, я обозначу места наших временных схранов. Тебе нужно оружие и еда.

— Я не умею им пользоваться.

— Ерунда, если ты действительно помнишь тоже, что и я, значит навыки владения огнестрелом у тебя уже есть.

— Да, и пока я буду разбираться, что к чему, на выстрелы прибежит куча зараженных.

— Тогда арбалет. Жди, я быстро, — он подмигнул, выйдя.

Глава 10

***

Солнце затопило крутые склоны, залив ярким светом все вокруг. Изумрудными волнами колыхались от лёгкого дуновения ветра зелёные травы. Подножия гор выглядели, вполне, проходимыми. Ксюша еще раз сверилась с картой, аккуратно сложив ее в нагрудный карман куртки. Если твари подчиняются хоть какой-то, минимальной логике, тут им делать нечего — еды нет. Сюрреалистичная картина — справа ровная как блюдце долина, слева — каменные холмы упираются, в устремившийся к небу, монолит.