Сахарная вата

– Я рад, что ты так прекрасно проводишь там время, Билли, приятель, но, боюсь, у меня для тебя есть плохие новости, – вступил наконец в разговор папа. – Вчера возле твоего прицепа подралась какая-то шпана. Эти молокососы попытались перевернуть прицеп, жир вылился на фритюрницу, и начался пожар. Прицеп сгорел почти целиком, Билли. Что? Нет-нет, я в порядке, руки только слегка обжег, вот и все. Слава богу, с Флосс тоже все в порядке. Но я не очень понимаю, как нам теперь восстановить прицеп. Скажи, он у тебя застрахован? Да? Ну слава богу, потому что, честно скажу тебе, приятель, там и чинить-то нечего. Но если ты сможешь получить страховку, когда вернешься из своей волшебной Австралии, я помогу тебе купить новый прицеп и заново наладить работу помогу, только нужно будет что-то решить с Флосс – я больше не рискну брать ее с собой в прицеп, как раньше. Что ты говоришь? В самом деле? Ты уверен, Билли? – Папа слушал, что ему говорит Билли. Кивнул. Покачал головой. Длинно выдохнул, выставив вперед нижнюю губу. – Да-да, – сказал папа. – Спасибо, старина, но ты тоже не должен. Нет-нет, мы вскоре все равно съедем отсюда. Точно, да. Нет, конкретных планов у нас пока нет, но иногда удача может улыбнуться совершенно неожиданно, ты же сам знаешь. Ну ладно. Отдыхай, дружище. Лови момент! Пока.

Папа положил трубку, посмотрел на меня, закатил к небу глаза и сказал.

– Билли говорит, что хочет навсегда остаться в Австралии и помогать своему сыну в его баре! Это бар только для мужчин, поэтому он не совсем во вкусе Билли, но он говорит, что они с сыном отлично поладили и он будет рад ему помогать. Не знаю, надолго ли у них такая любовь друг к другу, но, по-моему, Билли в самом деле хочется, чтобы это было навсегда. Во всяком случае, он решил бросить работу в своем прицепе, как бы там дальше ни сложилось. Говорит, что подумывает и о том, чтобы дом тоже продать, но пока мы можем совершенно спокойно жить здесь. – Папа хотел почесать в затылке, но не сумел сделать это забинтованными руками и просто похлопал себя по загривку. – Сдается мне, что весь мир слетел с катушек, Флосс. Хотя нам, разумеется, нужно порадоваться за Билли. – Он неуклюже подхватил свою чашку с чаем, поднял ее и воскликнул: – За здоровье Билли Щепки!

– За здоровье Билли Щепки, – повторила я, а Лаки, Виски и Сода дружно мяукнули.

– Кстати, пап, а как быть с кошками?

– Ну, Билли сказал, что, быть может, нам удастся найти для них новый дом. Сам он собирается обратиться в какую-нибудь фирму, которая упакует его вещи и отправит контейнером в Австралию, но не думаю, что таким образом можно будет переправить старушек Виски и Соду. Боюсь, такое путешествие станет для них последним.

– А мы с тобой хороший дом для них, пап? – спросила я.

– У нас для самих-то дома нет, малышка, не говоря уж о каких-то паршивых кошках Билли.

– Когда ты сказал «у нас», ты имел в виду себя, меня и Лаки?

– Ну да, нас же трое, ясен пень, – ответил папа.

Я поджарила тосты для нас с папой, накормила всех трех кошек и задумалась. Мне почему-то не очень хотелось пропускать сегодня школу. Да и как там будет Сьюзен одна, без меня, против Рианнон?

– Послушай, пап, может, я лучше пойду в школу, если с тобой все в порядке и ты без меня сумеешь справиться? – спросила я.

– Ты уверена, что тебе стоит туда идти, Флосс? Возможно, ты все еще в состоянии шока. Я вот точно еще не отошел от него.

– Да, но ты ранен, пап, – сказала я и очень осторожно погладила его забинтованные руки.

– Сесть за руль я сейчас не могу, но провожу тебя пешком, если хочешь, – сказал папа. – Кстати, мне так и так нужно будет выйти из дома, чтобы взглянуть, что там на самом деле с этим прицепом. А еще я кое-что собираюсь купить. И знаешь, что именно? Мобильный телефон! С ним я всегда смогу немедленно позвать на помощь, если мы вновь окажемся в какой-нибудь передряге. Не знаю, правда, сколько стоит мобильник, и понимаю, что нам сейчас нужно будет экономить каждый пенни, потому что наш бизнес в прицепе с чипсами накрылся навсегда, но я решил продать кое-что из наших вещей. У нас, конечно, мало что есть на продажу, но… но я хочу продать часы с кукушкой, вот! Я понимаю, что они не ходят, но вещь-то старинная, резная, красивая. Отнесу их в комиссионку и посмотрю, что они мне за них предложат.

– Но это же ваш с мамой свадебный подарок, пап!

– Да, я знаю. Но, честно говоря, твоей маме эти часы никогда не нравились. Ну и к тому же мы с твоей мамой больше не женаты, так ведь?

Я сглотнула и тихо ответила:

– Иногда мне очень хочется, чтобы вы с ней по-прежнему были женаты, пап.

– Я знаю, солнышко. Иногда мне и самому этого хочется. Но теперь у твоей мамы совсем другая жизнь. Возможно, и мне пора свою переменить. Так что не переживай так сильно из-за этих старых часов, ладно?

– Сказать по правде, мобильник меня волнует больше, чем эти часы. Скажи, можно, он будет у нас общим, то есть наполовину твой, а наполовину мой? Вот бы здорово было! У нас в классе пока ни у кого нет своего мобильника, даже у Рианнон!