Сахаровский

Доказать, что Фишер-Абель занимался шпионажем, суду не удалось. Не было установлено ни одного факта, который подтверждал бы получение подсудимым секретных данных или их передачу иностранному государству. Однако прокурор на основании показаний предателя — сотрудника нелегальной резидентуры Р. Хейханена, который являлся помощником Фишера, потребовал признать разведчика виновным. Как писал в своей книге «Незнакомцы на мосту» адвокат Фишера на процессе Джеймс Донован, «для признания обвиняемого виновным вовсе не обязательно, чтобы преступник уже совершил свое деяние».

Ни во время предварительного следствия, когда ФБР применяло повседневное давление на арестованного, ни во время суда и тюремного заключения Вильям Генрихович не выдал каких-либо сведений, связанных с его миссией в США. 15 ноября 1957 года суд приговорил Фишера-Абеля к тридцати годам тюремного заключения.

А руководство разведки с этого дня начало прорабатывать варианты возможного освобождения попавшего в беду товарища.

Несколько позже другое сообщение также облетело всю мировую прессу. В нем говорилось, что утром 1 мая 1960 года советские ракетчики в районе Свердловска сбили иностранный самолет, проникший в воздушное пространство СССР с враждебными целями. Летчик, выбросившийся с парашютом, был задержан. 17 августа 1960 года в Колонном зале Дома союзов в Москве начался судебный процесс над американским летчиком Фрэнсисом Гэри Пауэрсом. Процесс привлек внимание миллионов людей на всем земном шаре. И это было понятно. Ведь на скамье подсудимых рядом с Пауэрсом незримо находились организаторы его разведывательного полета — руководители ЦРУ США.

В первые дни после задержания Пауэрса различные правительственные ведомства США, в том числе и Государственный департамент, публиковали исключающие друг друга заявления, преследовавшие одну цель: категорически опровергнуть разведывательный характер полета самолета «Локхид U-2».

Однако несколько позже, давая показания в сенатской комиссии по иностранным делам конгресса США, государственный секретарь Гертер вынужден был признать: «1 мая произошел провал разведывательной операции. Программа полетов “U-2” представляла собой важное и эффективное усилие в области разведки. Обстоятельства потребовали от нас предпринять эти шпионские действия. Пришлось признать, что этот полет состоялся, что он был разведывательным. Я одобрил его как часть всей программы».

Указанное обстоятельство позволило адвокату Гриневу на судебном процессе заявить: «Хотя Пауэрс и был непосредственным исполнителем, но основным виновником все-таки является не он, несмотря на то, что разбираемое сегодня дело связано с его именем. В связи с этим приходится сожалеть, что на скамье подсудимых находится только один Пауэрс. Если бы рядом с ним находились те, которые послали его на преступление, можно не сомневаться, что положение моего подзащитного Пауэрса было бы иным и он занял бы тогда второстепенное место и, следовательно, мог бы безусловно рассчитывать на значительное смягчение наказания».

Учитывая признание Пауэрсом своей вины и раскаяние в содеянном, Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его к десяти годам лишения свободы.

Как же соединились эти два события — арест в Нью-Йорке Фишера-Абеля и суд над Пауэрсом в Москве? И в нашей, и в зарубежной печати в то время утверждалось, что разведчика Абеля обменяли на летчика Пауэрса только благодаря усилиям ФБР и семьи Пауэрса, обращавшейся лично к Хрущеву и Кеннеди. Однако сегодня уже ни для кого не является секретом, что имевший место обмен двух разведчиков был подготовлен и осуществлен советской внешней разведкой.

Мероприятия по вызволению Фишера из американской тюрьмы были начаты сразу после оглашения приговора. Сотрудники центрального аппарата старались подобрать оптимальный вариант, который позволил бы начать переговоры с американцами. Для ведения переговоров с ними был приглашен влиятельный юрист В. Фогель, член коллегии адвокатов Большого Берлина, который выступал посредником между супругой разведчика и американскими властями.

Важным моментом был подбор подходящего кандидата или кандидатов для обмена. Заместитель генерального прокурора США Томпкинсон так охарактеризовал сложившееся положение: «Арест Абеля — дело большого значения. Это человек, пожертвовавший всем ради выполнения своей миссии. Для русских он, несомненно, незаменим. Поэтому я не думаю, чтобы он был обменен на кого-нибудь, поскольку тем самым мы преподнесли бы русским огромный подарок».

Еще во время судебного процесса над Фишером-Абелем его американский адвокат Донован заявил в суде: «В такой ситуации, как Абель, может оказаться и наш человек. И тогда русский полковник может пригодиться». Американцы были убеждены, что подобного не может произойти с их соотечественником. Однако процесс над Пауэрсом показал, что именно это и произошло.