Сахарские новеллы

Потрясенная, я застыла на месте, потеряв дар речи. Я поверить не могла, что это происходит на самом деле, однако картина перед глазами была более чем реальна. Все случилось за считаные секунды. Хосе с трудом пытался вытащить ноги, понимая, что трясина вот-вот его поглотит. В этот миг я увидела, что справа, метрах в двух от него, из хляби торчит каменная глыба, и закричала:

– Туда! Там камень!

Он тоже увидел эту глыбу и, выбиваясь из сил, двинулся к ней. Он был уже по пояс в трясине. Я смотрела на него издалека, не зная, что делать. Все нервы в моем теле готовы были лопнуть от напряжения. Это был какой-то кошмарный сон.

Увидев, как он ухватился за выступавший из трясины камень, я пришла в себя и побежала к машине в надежде найти хоть что-нибудь, чем его можно было бы вытащить. Но в салоне, кроме фляги с вином, валялись лишь две пустые бутылки и несколько газет «Ляньхэ-бао». В багажнике лежал ящик с инструментами. Больше в машине ничего не было.

Я побежала обратно к Хосе. Не издавая ни звука, он в оцепенении смотрел на меня.

Я металась как безумная в надежде обнаружить на земле кусок веревки, какую-нибудь доску, да что угодно. Но кроме песка и камешков вокруг ничего не было.

Хосе держался за глыбу. Нижняя часть его туловища увязла в грязи, но он хотя бы больше не тонул.

– Хосе! Не могу найти, чем тебя вытащить. Потерпи немного, – крикнула я ему. Между нами было метров пятнадцать.

– Не волнуйся, – сказал он, утешая меня. – Не волнуйся. – Но голос его звучал непривычно.

Ничего вокруг не было, кроме шума ветра и вздымаемых им песчаных вихрей. Впереди – широкая зыбь, позади – горный лабиринт. Я обернулась в сторону солнца – оно уже почти закатилось. Повернувшись обратно к Хосе, я увидела, что он тоже смотрит на солнце. Вид заходящего в сумерках солнца прекрасен, но я была не в том состоянии, чтобы любоваться закатом. То и дело налетали порывы холодного ветра. Я взглянула на свою легкую одежку, на Хосе, томящегося в трясине, и снова на солнце, этот красный циклопий глаз, готовый вот-вот закрыться.

Через несколько часов температура опустится до нуля градусов и, если Хосе не выберется, он просто замерзнет и умрет.

– Сань-мао, иди в машину, позови людей на помощь, – окликнул меня Хосе.

– Я не могу тебя здесь бросить, – сказала я, охваченная внезапным приливом чувств.

Я еще могла бы выбраться из горного лабиринта, но пока доберешься до КПП и позовешь людей на помощь, уже совсем стемнеет. В темноте я не смогу найти сюда дорогу. Придется ждать рассвета, а за это время Хосе точно замерзнет до смерти.

Солнце уже скрылось, температура воздуха стремительно падала. Обычное для пустыни явление.

– Сань-мао, иди в машину, ты замерзнешь, – сердито крикнул Хосе, но я продолжала сидеть на корточках у края трясины.

Я думала о том, что Хосе ведь мерзнет больше меня, а я дрожала так, что с трудом выговаривала слова. Хосе висел, уцепившись за камень. Как только он переставал двигаться, я тут же вскакивала и звала его:

– Хосе, Хосе, двигайся, шевелись, давай же… – Услышав меня, он начинал шевелиться. Но это давалось ему все труднее. Небо уже окрасилось в сизый цвет; в сумерках зрение туманилось. Я лихорадочно соображала: если поехать за помощью, есть риск не вернуться и не спасти его. Лучше уж остаться и замерзнуть вместе с ним.

Вдруг на линии горизонта забрезжил свет фар. Окрыленная, я вскочила на ноги. Точно, фары! Далеко-далеко, но они движутся по направлению к нам. Я громко закричала:

– Хосе, Хосе, машина едет! – и побежала сигналить. Я отчаянно жала на гудок, включала и выключала фары, стараясь привлечь внимание, а потом влезла на крышу машины и прыгала на ней, крича и размахивая обеими руками.

Наконец, меня заметили, и машина стала приближаться.

Я спрыгнула с крыши и ринулась навстречу машине. Теперь я могла хорошенько ее разглядеть. Это был джип для долгих переездов через пустыню. На его крыше были укреплены деревянные ящики с чаем. В машине сидели трое мужчин-сахрави.

Они остановились на расстоянии тридцати метров и, не подъезжая, стали меня разглядывать.

Я, конечно, понимала, что их насторожило появление незнакомцев в этой безлюдной пустоши, вот они и не подходили. Я побежала к ним, пока они вылезали из машины. Еще не окончательно стемнело, и они могли ясно разглядеть, что происходит.

– Мой муж провалился в трясину, помогите вытащить его, – задыхаясь от бега, взмолилась я, полная надежды.

Они не обратили внимания на мои слова и только переговаривались между собой на местном наречии. Я расслышала, что они говорят: «Это женщина, это женщина».

– Скорее, помогите, он замерзает. – Задыхаясь, я хватала воздух ртом.

– У нас нет веревки, – процедил один из них. Отказ прозвучал так враждебно, что я оторопела.

– У вас ведь тюрбаны на головах, если связать три штуки, этого будет достаточно, – не сдавалась я. Я отчетливо видела, что ящики привязаны к машине толстой пеньковой веревкой.

– С чего ты взяла, что мы будем его спасать?

– Я…

Я думала было продолжить уговоры, но увидела их недобрый взгляд. То, как они разглядывали меня, не сулило ничего хорошего. Я сменила тон.