Сакральные древности Крыма. Мифы, легенды, символы, имена и их отражение в искусстве

Расскажем о нем подробнее. В Санкт-Петербурге, в здании Кунсткамеры, первого российского государственного музея, под куполом размещался Готторпский глобус. Это был подаренный Петру I глобус-планетарий, изготовленный в 1654–1664 годах в Голштинии по заказу Фридриха III под руководством географа и астронома Адама Олеария. В 1726 году, когда в Санкт-Петербурге строилась Кунсткамера, этот огромный глобус подняли на третий этаж, а потом достроили стены, увенчав их куполом. Сам Готторпский глобус представляет собой полый шар диаметром 3,11 метра и весом 3,5 тонны, выполненный по железному каркасу. Его внутренняя и наружная поверхности расписаны по наклеенному холсту: на наружной — карта Земли, на внутренней — карта Созвездий. Глобус насажен на деревянную ось, на которой внутри были закреплены деревянный стол и скамья на 12 человек. Внутрь глобуса попадали через являющуюся его частью дверцу. Подобные глобусы-планетарии имелись и в других странах; сегодня единственным сохранившимся экземпляром обладает Россия.

Нанесенная на глобус географическая карта, как и многие старинные карты, ставит перед учеными немало вопросов. Но самой необъяснимой загадкой Готторпского глобуса и по сей день считается следующая. Речь идет о выделении на ней синим цветом части России, простирающейся от современной Ленинградской области на западе до полуострова Таймыр на востоке и до Ярославля на юге. Что подвигло географов на такое выделение в пределах государства Российского его северной части? При этом царь Петр, по отзывам современников уделявший немало внимания глобусу, не сделал по этому поводу никакого замечания. Более того, цветовое выделение русского Севера было воссоздано после большого пожара 1747 года, согласно точному описанию глобуса, хранившемуся в Академии наук. Вероятно, глобус зафиксировал часть некоего фонда «тайных знаний», которые для посвященных в них лиц в комментариях не нуждались.

Возвращаясь к картине мира, сохранявшейся в течение тысячелетий в Сев. Причерноморье, можно сделать очень важный вывод относительно строго меридионального характера миграций индоариев вдоль пути «от финских хладных скал до пламенной Колхиды» или Тавриды. Топографически это выражено в выводах ученых-индологов Грантовского и Бонгард-Левина: «Таким образом, формирование "северного цикла" древнеарийской мифологии должно было происходить там, где на обширных территориях реки текут с севера на юг, а рельеф местности соответственно повышается с юга на север. Описываемым географическим условиям не удовлетворяют ни территории Средней Азии (ее великие реки несут воды с юго-востока на северо-запад, а за хребтами Тянь-Шаня, Памира и Гиндукуша нет океана и областей с полярными явлениями), ни области Европы, расположенные по Дунаю и по рекам, которые направляются к Балтийскому морю, ни районы Казахстана и Западной Сибири: Обь, Иртыш, Ишим, Тобол текут в направлении, обратном искомому, а их истоки находятся не на севере, а на юге и юго-востоке.

Из всей обширной территории, в пределах которой ученые помещают прародину ариев, остаются, таким образом, лишь области юго-восточной Европы — от Днепра до Урала. На всем этом пространстве рельеф местности повышается с юга на север, реки же — Урал, Волга, Дон, Днепр — текут с севера на юг, а их истоки теряются далеко на севере, в районах, уже непосредственно не знакомых древним обитателям степи»^[85].

В отличие от предков индоиранцев, древние греки далеко отошли от преданий о северной прародине. И все же у них сохранилось предание о стране Меропии и ее жителях — меропах, смысл которого им уже был неясен в такой степени, что появились попытки произвольного истолкования этих слов. Тем не менее, анализируя эти мифы, Ленорман, Ренан и др. опознали гору Меру. «Священное слово Меропес, употребляемое греками для обозначения человечества, могло изначально приписываться им <…> из-за того, что признано их происхождение с Меру. Такое объяснение, вследствие которого надо отнести название священной горы к древнейшему периоду арийского единства, горы, которая признавалась прибежищем богов и местом зарождения человечества, подтверждается, по-моему, вполне определенно наличием мифов, в которых меропов признают особым автохтонным населением, существовавшим в наидревнейшие времена. Они жили счастливо и отличались долголетием; ими правил царь Меропс, о котором иногда говорят, что он спас их от потопа, подобно Йиме иранцев, собрав их вокруг себя в укрытие от вод, и они избегли гибели»^[86].

Огромный интерес Черноморского потопа заключается в том, что он происходил на памяти людей достаточно продвинутой культуры и, оставив глубочайший след в их сознании, предопределил их последующее расселение.