Сакральный знак Маты Хари

На станцию Загорянская он прибыл почти в девять вечера. Вдали, у леса, понемногу сгущались сумерки. Удостоверившись на табло, что последняя электричка на Москву будет еще только через два часа, Яков огляделся по сторонам и, заметив ориентир – кирпичный нужник старой постройки, устремился к нему. Как и было указано в схеме, сразу за туалетом в земле виднелось вентиляционное отверстие вполне приличных размеров, накрытое конусообразной стальной крышкой. Повернув проржавевшую задвижку и сдвинув крышку в сторону, Яков нащупал ногой на стене первую скобу ведущей вниз лестницы и начал спуск. То и дело аналитик задевал впотьмах за влажную стальную обшивку подземного хода, отчего раздавался протяжный предательский гул. Стараясь не шуметь, Гройсман спускался в нервном напряжении и, только ступив ногами на стальной пол, почувствовал себя более-менее спокойно.

Тоннель был узок и темен, и, чтобы не ошибиться, приходилось не только светить себе смартфоном в темноте, но и внимательно ощупывать стены, стараясь не пропустить восьмой по счету сварной шов. Добравшись до шва, Яков надавил на верхний угол стального листа, и тот повернулся, открыв низкий вход в огромное светлое помещение. От неожиданности Гройсман даже зажмурился. Глаза его привыкли к темноте, и свет, пусть даже неяркий, вызвал раздражение. Согнув негнущуюся спину, аналитик протиснулся внутрь. Как и обещал генерал Заславский, перед ним был склад оружия. На перегораживающих комнату стальных стеллажах высились ящики с боеприпасами, лежали обильно залитые смазкой минометы и автоматы. Яков двинулся вдоль крайнего стеллажа, разглядывая стоящие в ряд пулеметы, как вдруг услышал голоса. Разговаривали двое мужчин. Один говорил баритоном, второй – рыдающим фальцетом.

– Сейчас я уйду по делам, – сообщил баритон. – А ты возьми пока «лимонку» и держи в руке. Когда спущусь за тобой – поднимешься вместе с гранатой. Я понятно объясняю, Гарик?

– Не хочу стоять с «лимонкой», не хочу! – захныкал фальцет.

Заинтригованный, Яков осторожно двинулся на голоса. Он шел вдоль стены, стараясь держаться за стеллажами, и вскоре увидел говорящих. Вернее, одного из них. Второго не было видно. Замерев в неудобной позе, сквозь широкую щель между деревянными ящиками патронов аналитик рассматривал тощего парнишку в грязных камуфляжных штанах. Худые ребра выпирали настолько, что казалось, того и гляди прорвут смуглую кожу. На голове его белел странный парик из спутанной пакли. Капризно выпятив губу, парень отпихивал от себя протянутую руку невидимого собеседника с зажатой в ладони «лимонкой».

– Тогда я заберу твоего индуса, – пригрозил баритон, обладателя которого Якову никак не удавалось разглядеть за стеллажами. – И волосы его.

Яков насторожился. Не тот ли это индус, который пропал из кабинета Маслова? Протянувшаяся из-за стеллажа рука сдернула с головы худого парнишки его странную шапку, нахлобучив на статую. Только теперь Гройсман заметил странную фигуру на полу, скрестившую мосластые ноги в позе лотоса. Он самый! Йогина-садху, давший обет! Яков не видел целиком того, кто взял йогина за мосластые плечи и унес из поля зрения, Яков видел только руки незнакомца. Исчез за стеллажом и худой парнишка, без своего диковинного головного убора оказавшийся сильно заросшим брюнетом, и Яков тут же услышал его жалобный плач:

– Отдай! Это мой индеец! Зачем забрал?

– Ты будешь меня слушаться? – строго спросил баритон.

– Буду, – всхлипнул фальцет. – Ты друг. Ты знаешь, где Майечка.

– Тогда, Гарик, держи «лимонку». И жди, когда я за тобой приду.

За стеллажами послышались удаляющиеся шаги, и, немного сменив ракурс, Гройсман снова увидел в просвете между ящиками худого парнишку. Тот стоял перед штабелем противогазов навытяжку, зажав гранату в кулаке. Яков хотел ретироваться тем же путем, что и пришел, но оставлять явно нездорового человека с гранатой поостерегся. Все-таки, что ни говори, а при взрыве граната «Ф-1», прозванная «лимонкой», дает двести девяносто крупных тяжелых осколков с начальной скоростью разлета около семисот тридцати метров в секунду. И, на минуточку, площадь разлета осколков – до восьмидесяти квадратных метров. Если рванет – мало никому не покажется.

Минуты тянулись невыносимо медленно, но решение все не находилось. Застывший с «лимонкой» Гарик, должно быть, тоже утомился ждать. Приставными шажками, то и дело оглядываясь, он приблизился к стопке противогазов, протянул руку и пристроил гранату на самый верх. Граната подкатилась к краю, но не упала, оставшись, покачиваясь, лежать. Освободившись от страшной ноши, парень так же осторожно, как и шел к противогазам, направился в противоположную от Якова сторону. Крадущиеся шаги затихли, а через пару минут Яков услышал характерный щелчок.