Саксонские и нормандские короли. 450 – 1154 гг

Годы его правления увидели первую прочную английскую серебряную валюту, результативный старт серебряного пенни, которому было суждено обеспечивать Англии основу денежной экономики с VIII по XIV в., когда добавилась чеканка золотых монет. Его интересовала внешняя торговля Англии. Он был покровителем нескольких монастырей и продемонстрировал свою власть, сделав Мерсию (на короткое время) архиепископством.

В 787 г. он сделал своего сына Эгфрида королем Мерсии, чтобы обеспечить мирное престолонаследие. Но этот план провалился. Эгфрид пережил своего отца всего на несколько месяцев, королевство перешло к далекому родственнику, а мерсийцы больше никогда не обладали властью Оффы. Они оставались ведущей державой еще четверть века, но в 825 г. король Уэссекса Эгберт разгромил короля Мерсии в сражении при Эллендуне, и главенство перешло к Уэссексу. На какое-то время Эгберт был хозяином всего юга Англии и заработал себе (по крайней мере, в глазах своих подданных) титул бретвальды. С 830 г. Мерсия снова стала независимой. Но Эгберт продолжал быть властелином остальной части Южной Англии. В королевстве Восточной Англии по-прежнему существовала местная династия, как правило под властью сюзерена в лице западных саксов до 870 г., когда она, наконец, уничтожила датчан. Кент, Суссекс и Эссекс были королевствами, зависимыми от западносаксонского королевского рода, и время от времени Эгберт, его сын и его преемник Этельвульф передавали их то одному, то другому из своих сыновей. На самом деле на тот момент существовало три английских королевства — Уэссекс, Мерсия и Нортумбрия; понятие «Англия» было на слуху.

Будущее было за Уэссексом. Отчасти это произошло благодаря династии Эгберта, отчасти благодаря датчанам. Уже во времена Эгберта случилось первое серьезное нападение датчан. До середины века они становились все более жестокими и частыми; в 865 г. было организовано серьезное вторжение: датчане пришли, чтобы поселиться. Их жертвами пали Восточная Англия, Нортумбрия и Мерсия; устоял только Уэссекс. И даже Уэссекс, казалось, не переживет 870-е, если бы не героическая оборона, которую организовал внук Эгберта Альфред.

Глава 7 АЛЬФРЕД

Вступление на престол Альфреда было выдающимся событием. Во-первых, удивительно, что он вообще стал королем. Известно, что у его отца Этельвульфа было шестеро детей: Этельстан, Этельбальд, Этельберт, Этельред, Этельсвит (его единственная дочь) и Альфред. Его старший брат умер раньше отца; трое других братьев правили Уэссексом по очереди. Когда Этельред в 871 г. умер, он оставил двух сыновей, но оба они были несовершеннолетними, а лишь опытный вождь мог рассчитывать спасти Уэссекс от датчан. Наследственное право Альфреда на престол не ставилось под вопрос, хотя один из его племянников попытался получить трон после его смерти.

Во-вторых, замечательным было то, что в такой переломный момент Уэссекс попал в руки самого многообещающего короля из всего своего рода, человека, обладающего воображением и решительностью для того, чтобы спланировать действительно успешную оборону и дать своему королевству надежду на безопасность в будущем. И что даже еще более удивительно, у Альфреда хватало времени и воображения на то, чтобы думать о монастырях, библиотеках и книгах, которые могли бы читать миряне.

В жизни Альфреда многое было бы для нас неясным, если бы у нас не было его биографии, написанной Ассером. Но следует признать, что Ассер часто сообщает нам что-то только для того, чтобы подразнить: занавес поднят лишь для того, чтобы упасть; Ассер предан, многословен и неуклюж.

Ясно, что жизнь Альфреда была даже еще более тяжелой, чем мы можем предполагать. Его воспитывали так, чтобы он вырос набожным и невежественным; он постоянно боялся своих недостатков, неудач и расстройств здоровья — возможно, отчасти это было результатом некой внутренней тревоги. Его карьера и письма свидетельствуют о том, что он был человеком здоровым и вменяемым. Однако удивительно путаный рассказ Ассера о его болезнях и тревогах показывает, что это здравомыслие досталось ему дорогой ценой. Самый тяжелый недуг поразил его в день его свадьбы, и это, как прямо намекает Ассер, не было совпадением. Перед нами встает образ человека с сильным воображением, беспокойного и темпераментного, всегда боящегося самого себя, страшащегося недуга и немощи до болезненной мнительности, человека, который сознавал, что есть мир больший, чем тот, в котором он живет, отчаянно хотел жить в нем и дать такую возможность другим.