Сакура, свадьба, смерть

Глеб декламировал, пристально рассматривая обложку.

– Рекомендовано отечественным Министерством сельского хозяйства…, для студентов по специальностям «Биология», …«Зоотехника», …«Фармация». Как часто в ваш мирный ботанический сад заходят угрюмые зоотехники и ветеринары?

– Да, это учебное пособие. Нам такая литература положена, мы её из университета получаем.

– Про ядовитые растения?! А зачем?

– Так ведь у нас их здесь такое множество произрастает! И деревья есть, и цветы, и кустарники. Студенты ими очень интересуются, спрашивают постоянно, курсовые часто по этой теме пишут.

– А где вы их держите?

– Кого? Студентов…?

Названая тётушка добросовестно, но без особых успехов пыталась понять заметную тревогу, внезапно зазвучавшую в вопросах капитана Глеба Никитина.

– Ядовитые растения! Они же опасны! Какая-то отдельная охрана для этих видов есть? Вы их как-то запираете, контролируете?!

– Да что вы?! Не-ет! Как их проконтролируешь-то? Растут они, как и всё остальные растения, на общедоступной территории. Невозможно же под каждым кустиком охранника поставить, у нас же ни штата такого многочисленного нет, ни практикантов никаких. Просто таблички вешаем предупредительные.

– И всё?

– И всё.

– Та-ак…. А много у вас тут таких вредных травок растёт?

Не поднимаясь из кресла и не чувствуя, что какие-то обстоятельства могут быть сейчас для неё неприятными или волнительными, директорша, ненадолго задумавшись, принялась перечислять.

– Багульники у нас есть, вот…, болотный, крупнолистный…. Голова от них у некоторых людей болит, особенно если в жаркое время долго рядом с ними побыть. Ландыш Кейске ещё, у него такие яркие, красные ягодки, сейчас уже созревают, осенние они… Но все ландыши у нас специально спрятаны! Ну, не так, чтобы безо всякого доступа, а просто в других посадках, чтобы не очень внимание привлекали, ягодками-то своими…. Ещё что?

Рассуждая, женщина сняла очки, принялась протирать их платочком.

– Из деревьев – омела окрашенная. У неё такие ложные ягоды, сочные, жёлтые или ярко-оранжевые, как шарики, клейкие, слизистые…. Но омела тоже, по-моему, только в сентябре созревает.… Есть ещё эфедра, хвойничек такой односемянный, и у неё ягодки ближе к осени будут.

Белена, вот! Опасна очень! Белена и чешская, и чёрная, и пашенная, – все виды опасны для посетителей! Мы их особо выделяем табличками, вы видели же, наверно?! У белены коробочки такие кувшинчатые, ну, похожи на твёрдые чашечки, с семенами. Созрели уже в эти дни. Мы детей особенно о белене предупреждаем, чтобы не рвали, не пробовали, и родителей их, и экскурсоводов!

А книжечка-то вас тоже заинтересовала, да?

Директорша справилась со своими толстыми научными очками и приспособила их на место.

– Вот. Я и говорю, книга-то интересная.

Думая о дальнейшем, капитан Глеб Никитин рассеянно удивился.

– А кто ещё про неё спрашивал?

– Писатель один, в возрасте, приходил несколько раз недавно, рассматривал книгу. Положительный такой мужчина, хороший, видный! Встречались они тут с нашей Марией Владимировной, гуляли, разговаривали…

– С Марией Владимировной?! С деканом…?

– Да, а что такого?! Она женщина одинокая, самостоятельная, а он образованный, тоже с ней так уважительно обращался. Жаль, со здоровьицем у него неважно было, постоянно жаловался на лёгкие…. Уехал.

– Куда? Когда?

– Сказал, что в Бельгию собирается, к дальним родственникам. На прошлой неделе с Марией Владимировной он так трогательно здесь прощался, всё жаловался на нашу действительность…

– Да уж, писатели, они такие. Жалуются. Извините, я на минутку отлучусь….

В знакомом административном коридоре Глеб легко нашёл на полке, рядом с оранжевой каской, припрятанный комок бумажных салфеток. Вернувшись в кабинет, развернул салфетки перед доброй директоршей.

– Определите, пожалуйста, что это за ягоды.

– Ну, это…

«Очки-микроскопы. Точные и объективные».

– Это…, это сакура, точно. Сохранились же ещё некоторые ягодки! И не сезон ведь уже…. А это…. Ой, чего же он так рано-то…?!

На столе, под локтём директорши, в ворохе документов, заверещал популярной мелодией телефон.

– Сейчас, сейчас!

Добрая директорша жалобно посмотрела на Глеба, пояснила шёпотом.

– Начальство! Прошу, извините…

Соблюдая приличия, пришлось выйти на крыльцо.

Духота разгорающегося дня ошеломила, не хотелось делать ни шагу навстречу огромному солнцу, поэтому капитан Глеб остался стоять в тени крохотного навеса.

Через минуту на крыльцо выскочила, роняя какие-то бумаги из раскрытой папки, директорша.

– Вы уж извините, действительно, всё как-то не к месту…! Начальство вызывает, наши отчёты за прошлый квартал вдруг им, видите ли, срочно понадобились! То не вспоминают про нас месяцами, то срочно прибегай! Извините…

– Вы скоро вернётесь?

– Да к обеду-то точно буду! Они ведь вызовут, тревоги напустят, а дела-то никакого серьёзного, оказывается, и нет. Всегда у них с вывертами! Через часик отпустят. Так что, если что срочное…

– Я дождусь.

«Ягодки, ягодки…. Жарища-то какая!».

За углом здания звякнули жестянки.

– Привет.

– Привет, привет…. Ты давно здесь?