Саладин, благородный герой ислама

Как только отряды добровольцев были распущены, Саладин вернулся в Иерусалим. Он подписал соглашение с маркграфом Тира. Оно включало в себя следующие пункты: Рено Сидонский, выступавший посредником между двумя сторонами, получал в качестве вознаграждения город Сидон с прилегающими к нему землями; тамплиерам и госпитальерам возвращались крепости, которыми они ранее владели; Конрад Монферратский получал города и земли, которые он отберет у христиан, и если мусульмане помогут ему в этом деле, то оставят у себя только добычу; наконец, Аскалон должен был стать ничейной территорией: он не будет принадлежать никому и укрепления, которые там приказал возвести Ричард Львиное Сердце, будут срыты. Согласно этому договору уступки Саладина были сведены к минимуму: он отдавал Сидон, который не имел никакого стратегического значения, возвращал несколько незначительных укрепленных городков орденам тамплиеров и госпитальеров. Что же касается Конрада Монферратского, то султан предоставил ему возможность самому разобраться с христианами. Добившись этого договора, Конрад Монферратский задумался о средствах, с помощью которых он мог бы претворить его в жизнь. За свою бурную карьеру он не раз пользовался поддержкой. Наши читатели помнят, что генуэзцы встали на его сторону, тогда как пизанцы поддержали Ги де Лузиньяна. Генуэзцы кроме того, что были хорошими моряками, являлись также и дальновидными торговцами. Какой еще лучший порт они могли найти на сирийском побережье, как не порт Акры, чтобы разместить там свои торговые корабли? Ибо именно Акру маркграф Тира хотел отбить у христиан. Он вступил в соглашение с генуэзцами, которые находились в городе, и в феврале 1192 года заговорщики приступили к действиям. Казалось, момент наступил как раз подходящий, потому что герцог Бургундский, представитель интересов Филиппа Августа, только что поссорился с английским королем и поддержал Конрада. Итак, на стороне маркграфа Тира выступили генуэзцы и герцог Бургундский, чья поддержка ускорила события. Но в Акре были пизанцы, которые не хотели покидать город. Битва началась прямо на улицах. Конрад прибыл из Тира вместе с небольшим, верным ему войском и осаждал Акру в течение трех дней, безуспешно пытаясь сломить сопротивление пизанцев. В свою очередь пизанцы, поняв, что им не удастся одним отразить натиск генуэзцев и их союзников, позвали на помощь английского короля. Тот находился в Кесарии. За одну ночь он добрался до города, с таким трудом отвоеванного у мусульман. Как только Конрад услышал о его приближении, он тотчас уехал. На следующий же день Ричард помирил пизанцев и генуэзцев. Маркграф Тира потерпел неудачу. Общие друзья пытались примирить Конрада Монферратского и Ричарда Львиное Сердце, но все было напрасно. Надменный английский король, совершивший ради удовлетворения своих личных амбиций столько политических ошибок, жертвой которых стала давно обосновавшаяся в Сирии франкская знать, с каждым днем отталкивал от себя все больше друзей и могущественных сторонников среди «сирийских» франков, ревниво относящихся к своим прерогативам и привилегиям. Впрочем, поддержки лишался не только он, но и его протеже Гй де Лузиньян, права которого на иерусалимский трон он защищал. Навязчивое воспоминание о Хаттинском поражении напоминало и о неумелом вояке Ги де Лузиньяне… Хаттин! Хаттин! Хаттин! Нельзя произнести без волнения это слово, обозначающее ужасное место, где загублено старое франкское рыцарство, некогда основавшее христианские сирийские государства, не вспомнив тут же имя Ги де Лузиньяна… Хаттин! Хаттин! Хаттин! Это слово звучало для Иерусалима похоронным звоном и напоминало о проклятом царствовании… Ричард Львиное Сердце, упорствуя в своем желании помочь проигравшему Хаттинскую битву, ставил под сомнение свою политическую компетентность и раздражал большинство крестоносцев. К тому же к его заботам прибавилась еще одна: до английского короля дошли дурные вести о том, что его брат Иоанн при поддержке Филиппа Августа замышляет заговор с целью овладеть его троном и готовится захватить нормандские земли Ричарда. Понимая, что из-за 1й де Лузиньяна он сталкивается с враждебностью в своем окружении, Ричард в апреле 1192 года собрал в Аскалоне главных франкских баронов, чтобы попытаться решить трудную династическую проблему Иерусалима. Все пришли к единому мнению, что Ги де Лузиньян никогда не будет признан сирийскими христианами королем Иерусалима. Конрад Монферратский единственный, кто вызывал у них одобрение, ибо в глазах всех он «больше всего подходил на роль иерусалимского короля».