Саладин, благородный герой ислама

Пока прокаженный король покрывал себя славой под Аскалоном, регент его королевства граф Триполи и изнеженный граф Фландрии, который так опасался за своих воинов в суровом климате Египта, осаждали Харим на севере Сирии. Эта укрепленная крепость, расположенная между Алеппо и Антиохией как раз в одном дне езды верхом и до одного и до другого города, принадлежала несчастному сыну Нур ад-Дина и управлялась его армянским визирем, чьи запутанные авантюры являются примером тех бесчисленных интриг, которые плелись вокруг восточных царьков их домочадцами в тюрбанах. Когда христиане предстали перед воротами Харима и со всей учтивостью заявили, что давний договор о дружбе предусматривает среди всего прочего и их суверенитет над городом, жители захлопнули ворота, и христианам ничего не оставалось, как начать осаду крепости. Но, по правде говоря, при чтении хроник, созданных нашими историками, обнаруживается, что для осаждавших это предприятие было скорее забавой. Если верить Гильому Тирскому, то они развлекались игрой в кости, дремали под солнцем у своих палаток, часто возвращались в Антиохию, чтобы пировать в тавернах, проводить беззаботные ночи в божественном и распутном городе в компании с веселыми молодцами, которые вместо того, чтобы сражаться, посвящали все свое время уходу за своим телом, тщательно натирая его благовониями. И в то время, когда большинство рыцарей графов Фландрии и Триполи отдыхали в антиохийских банях, сын Нур ад-Дина прибыл под Харим. Впрочем, городские ворота не открылись и для него. Ситуация для обеих армий становилась пикантной. Они гарцевали на великолепных жеребцах, демонстрировали свои штандарты и знамена, приветствовали друг друга на расстоянии на виду у изголодавшихся жителей Харима. Чтобы начать переговоры, сын Нур ад-Дина тайно послал своих представителей к графу Триполи, и тот, вполне удовлетворенный полученным вознаграждением, приказал свернуть свои палатки и вернулся в свое княжество, оставив разбираться со всем компаньонов. Бароны, догадываясь об истинном мотиве его возвращения, не имели никакого желания одни расхлебывать всю эту историю. Они намекнули сыну Нур ад-Дина, что тоже не прочь дать себя подкупить, и, получив свою долю, свернули лагерь. Граф Фландрии погрузился со своими рыцарями на галеры и отбыл в Европу. Что же касается Салиха, то он вошел в Харим, приказал отсечь несколько голов, и прежний порядок был восстановлен.

После года затишья, вызванного эпидемией чумы, которая свирепствовала на всем Ближнем Востоке, военные действия между христианами и мусульманами возобновились. В апреле 1179 года, в сражении, названном «долина Родников», иерусалимский король убил нескольких пастухов неверных и завладел их баранами. Месяц спустя Саладин осадил крепость «Брод Якова», уничтожил урожай христианских поселенцев, разгромил тамплиеров в Мердж Айюне. Несмотря на нечеловеческие усилия Бодуэна IV, пытавшегося оказать крепости помощь, она была захвачена, а ее гарнизон погиб в огне. В плен к Саладину попали несколько знатных пленников, в том числе и великий магистр ордена тамплиеров. Победители расправлялись с христианами с неоправданной жестокостью, мстя за свое поражение под Аскалоном. «Трупный смрад, — пишет Ибн ал-Асир, — был так силен, что вызвал эпидемию, явившуюся причиной смерти десяти эмиров из окружения Саладина». Макризи в свою очередь добавляет: «Мусульмане забрали с собой сто тысяч единиц оружия и значительные запасы продовольствия. Саладин приказал снести крепость и засыпать находившиеся там колодцы». С высоты тивериадских стен Бодуэн IV наверняка видел, как горит эта крепость, которая стоила ему стольких трудов и по праву считалась одним из лучших оборонительных сооружений Галилеи. Страдающий как никогда, заживо снедаемый неизлечимой болезнью, он заключил с Саладином перемирие на два года. Разумеется, в нем нуждалось только Иерусалимское королевство. Графа Триполи и его союзников, отказавшихся соблюдать это перемирие, Саладин наказал, вторгнувшись в их палестинские фьефы. «Он совершил несколько коротких переходов, — рассказывает Гильом Тирский, — чтобы опустошить страну».

Глава X От берегов Евфрата к берегам Иордана