Саладин. Султан Юсуф и его крестоносцы

"Долг! Долг!" - отдавался в голове Салах ад-Дина бой египетских барабанов.

- О, славный аль-Малик ан-Назир! Это парадная дурра'а. Одежда, в которой везирь является пред великим халифом, да благословит его Аллах. - Таково было объяснение одного из фатимидских сановников, успевших наводнить сирийский стан.

Златотканное одеяние везли надетым на особую восьмилучевую вешалку-распорку, и теперь, после казни Шавара в сирийском стане, явление в нем тучного безголового "чучела" казалось не то злой насмешкой, не то насмешливым, но суровым предупреждением.

Глядя на торжественный выезд золотого пугала, Юсуф думал о том, что ему уже приходилось защищать чужие города от нападения врагов, а вернее - самих хозяев. Но теперь придется делать вид хозяев в окружении врагов, делающих вид, будто они - верные слуги, а это значит, - ожидать "нападения на стены" изнутри, а не снаружи. И такое занятие будет куда опасней первого. И куда опаснее того памятного выступления из Бильбайса в "ущелье" между двух вражеских армий окажется теперь их победоносное вступление в Каир.

Что касается свежеиспеченного везиря Ширку, то он был на седьмом небе от почестей и совершенно ослеп от блеска золотых и жемчужных пуговиц на везирском одеянии.

- Дядя, тебе придется сделать перед халифом пять нижайших поклонов, потом поцеловать ему руки и ноги и наконец - землю перед его троном, - напомнил Салах ад-Дин своему родственнику, когда того облачали в тяжеловесное сияние египетской славы.

- Ничего. Каир стоит и дюжины поклонов, - благодушно отозвался дядя сквозь шорох парчи. - По правде говоря, я бы теперь и осла поцеловал бы под хвост... если бы этого хватило, чтобы халиф подвинулся и освободил мне немного нагретого местечка.

Вскоре он, как и полагалось везиру, въехал в чудесный дворец халифа через северо-восточные врата, называвшиеся "Вратами ветра", миновал площади, покрытые мозаикой, прошел через галереи, что напоминали окаменевшие фонтаны чистейшей родниковой воды, и в конце концов оказался перед маленькой темницей, похожей на сундук и переливавшейся драгоценными камнями. Над сундуком возвышались три свода и три изящных башенки. Три его стены - задняя и боковые - были глухими, а переднюю заменяла витая решетка, именовавшаяся шуббаком.

За решеткой неподвижно сидела самая редкостная и дорогая птичка Египта - юный халиф аль-Адид.

Вокруг грозными утесами стояла его чернокожая нубийская гвардия.

Решетку приоткрыли. Гордый Ширку, не колеблясь, совершил положенный ритуал, и получил то, что ему снилось последние несколько лет едва не каждую ночь: то самое яйцо, сделанное из бадахшанского рубина весом в двадцать семь мискалей.

Везирь Ширку въехал затем в другой дворец, немногим меньше дворца халифа - тот самый, что еще недавно принадлежал коварному Шавару. Он начал день и ночь править и пировать, а его племянник принялся день и ночь разыскивать и замуровывать все потайные ходы дворца, через которые могли бы проникнуть наемные убийцы. Впрочем, к этому важному делу добавилось еще и управление Каиром, которое Ширку также поручил своему родственнику, сказав ему:

- Ты прекрасно управился с Александрией. Там была чужая псарня, и на тебя со всех сторон лезли разъяренные собаки. Что тебе теперь стоит управиться с этим курятником?

Ширку наслаждался жизнью и своим положением всего девять недель, пока в ночь на двадцать второй день месяца джумада*, к Салах ад-Дину во сне вновь не подошел Асраил. Ангел Смерти и на этот раз посмотрел на Юсуфа, словно не видя его, вернее видя сквозь нее кого-то другого, истинную жертву

Юсуф очнулся в холодном поту и услышал за дверями шум. В тот же миг вошел один из телохранителей и сообщил, что везирю сделалось худо.

Всего полчаса назад Юсуф сослался на усталость и покинул пиршество, которое дядя затеял в теплую ночь посреди сада, в беседке из хиосского порфира.

Не чуя под собой ног, он бросился в сад. По темной дорожке кто-то бежал ему навстречу, размахивая факелом...

Глава 7. Об огнях: смертоносных и спасительных

Увлеченный рассказом, я не сразу догадался, что далекий огонь в ночи - знак, обращенный ко мне, а не к Салах ад-Дину, и что огонь светит наяву, а - не в воспоминаниях великого султана.

- Рыцари Христовы! - негромким, но резким окриком разбудил я своих слушателей.

- Что случилось с везирем?! - не только на весь корабль, а на все ночное море воскликнул рыцарь Джон, непонятно почему запыхавшись, будто сам он только что бежал по той садовой дорожке.

- Тише! Тише! - предупредил я всех. - Это мы узнаем следующей ночью, если переживем эту. Видите факел?

Альдо Неро вновь помахал мне факелом с "трапезундского быка". В эти мгновения мне уже давно полагалось улизнуть с корабля и пуститься вплавь по морю в ту сторону.

- Увы, самые опасные враги короля Ричарда уже осведомлены о нашем походе и хотят покончить с нами как можно скорее и как можно незаметнее, - сообщил я рыцарям. - Вам известно, что такое греческий огонь?

Гробовое молчание было утвердительным ответом.