Саладин

Тем временем за стенами Акко происходили поистине драматические события. В сущности, они начались сразу после взятия города, когда Ричард велел скинуть флаг герцога Леопольда Австрийского с занятого тем здания, так как этот дом приглянулся ему для своей ставки. Дальше между всеми командующими крестоносной армией начались споры по поводу дележа добычи и будущего Иерусалимского королевства. Отношения между Ричардом Английским и Филиппом Августом Французским напряглись до предела, и дело дошло до того, что Филипп Август, ссылаясь на болезнь, засобирался на родину. Ричард, вначале противившийся этому из опасения, что, вернувшись, французский монарх попытается захватить его владения, дал свое согласие при условии клятвы Филиппа на святых реликвиях, что «тот не нападет на его (Ричарда. — Д. X.) земли и не будет ему вредить, пока тот (опять же Ричард. —Д.Х.) находится в паломничестве, и что, как только он (снова Ричард. — Д. X.) вернется, король Франции не причинит ему вреда и не начнет войну без предупреждения как минимум за сорок дней»[81].

29 июля 1191 года Филипп дал такую клятву и в августе отбыл в Европу, предварительно заехав в Тир, где передал Конраду Монферратскому своих пленных, среди которых был и правитель Акко Каракуш Баха ад-Дин. Вместе с тем в Акко остался герцог Бургундский вместе с находившимися под его командованием 650 французскими рыцарями и 1300 оруженосцами.

Незадолго до отъезда Филиппа, 27–28 июля, было достигнуто соглашение по вопросу о том, кто будет править Иерусалимским королевством. Ги де Лузиньян (которого поддерживал Ричард) объявлялся пожизненным королем, а Конрад Монферратский (на которого делал ставку Филипп Август) его наследником и получал в свое правление Тир, Сидон и Бейрут.

Яффа, которой владел Ги перед восшествием на престол, после его смерти переходила к его брату Жоффруа. Чтобы избежать любых последующих претензий, было решено, что если Конрад и его жена Изабелла умрут бездетными, королевство перейдет к Ричарду.

Узнав об отбытии Филиппа Августа, Салах ад-Дин направил в Тир гонца с множеством благовоний и дорогих одежд в качестве своего прощального дара — вновь продемонстрировав умение уважать врага и делать красивые жесты в его адрес.

Но вот по поводу дальнейших событий существует множество версий и трактовок, и прежде чем мы расскажем о том, как случившееся виделось с позиций Салах ад-Дина и его окружения, предоставим слово современным историкам.

_{Осада Акры. Миниатюра. 1189–1191 гг.}　

_{Филипп Август и Ричард Львиное Сердце получают ключи от Акры. Миниатюра. XIV в. Париж, Национальная библиотека Франции}

«Ясно, что это соглашение (о порядке правления Иерусалимским королевством. — П. Л.) было временным, — пишет Жан Ришар, — но зато позволяло избегнуть раскола между двумя партиями и урегулировать ситуацию перед отъездом Филиппа Августа. Благодаря этому стало возможно продолжать Крестовый поход, который многие месяцы сохранял вид куртуазных отношений между врагами, но затем мгновенно превратился в безжалостную священную войну: дело в том, что недовольный медлительностью, с которой Саладин выполнял условия капитуляции Акры (хотя пленников и Святой Крест привезли в мусульманский лагерь), английский король потерял терпение и 20 августа 1191 г. приказал перебить 2700 пленных, взятых в Акре, пощадив только тех, кто был в состоянии заплатить выкуп и находился в его части добычи; раздел добычи вызвал разногласия, поскольку «французы», более многочисленные, пришли в возмущение, получив только половину захваченного. Этот непростительное деяние прервало все отношения между христианским и мусульманским лагерями; в кампании 1191–1192 гг. Саладин отомстил, приказав казнить всех пленных франков»[82].

А вот как трактует происшедшее Д. Э. Харитонович:

«Саладин не торопился выполнять обещанное и делал это, по мнению большинства историков, совершенно сознательно, хотя вроде бы, по словам арабских летописцев, какие-то деньги на выкуп он собирал, но весьма медленно. Защитник Веры хорошо знал бешеный нрав Ричарда. Разъяренный задержками английский король приказал 20 августа казнить безоружных мусульманских заложников (разные источники называют разное число — от двух до трех тысяч).