Саламандра (СИ)

— Тише, — Алекс прижал палец к губам друга. — Это будет моим шансом на свободу. Молчи! Это тебя могут выкупить родные, а я боевой трофей и так просто меня на свободу не отпустят. Прости, что испугал тебя, я не хотел…

Рарх скосил глаза на палец на своих губах, а потом улыбнулся как мальчишка. Он молча кивнул головой и прошептал как великий заговорщик:

— Конечно, ты говорил «требую еще», этот Сканд просто глухой пенек. Не расслышал таких простых слов! Везде ему про оружие кажется! А что бы ты хотел еще?

— Сделай мне доску для шахмат! — сразу нашелся Алекс. — Я тебе сейчас объясню, что я хочу…

Алекс подхватил палочку и стал рисовать шахматную доску, которая становится коробкой для хранения фигурок. Рарх заинтересовался новой работой и сразу отправился на поиски подходящей древесины в поленнице.

На третий день в дом Пушана пришли повитуха с помощницей. В доме грели воду и разговаривали вполголоса. Младший муж даже отпустил домой кузнецов, а остальным приказал сохранять тишину. В воздухе витали напряжение и ожидание. Алекс издали увидел, как рабы заносят в небольшую комнату корзины с едой и кувшины с водой. Там была большая лежанка на полу и несколько шкур животных. Чока заказала дополнительные дрова и теперь присматривала, как их разгружают в положенное место.

Гаури ходил по дому празднично одетый и с корзинкой в руках. У него в косе были яркие цветные ленты. Точно такими же лентами была украшена и корзинка. Все в доме кланялись ему и желали счастливого вылупления. Рыжик тоже кланялся всякий раз, когда видел младшенького, но тот подчеркнуто его не замечал и проходил мимо. Уже к обеду в корзинке Гаури появилось первое яйцо. Оно было сравнительно небольшим и формой напоминало мяч для регби. Продолговатое и неожиданно желтого цвета в коричневую крапинку, как веснушки на носу.

Ближе к ночи в корзинке Гаури было уже пять яиц. Они все были желтые, только вот крапинки на каждом яйце были разные. Старший муж проводил младшего до дверей, и у входа вручил ему небольшой меч. Гаури кивнул головой и очень уверенно взял в руки оружие. После того, как Пушан закрыл двухстворчатые двери, он связал ручки длинной лентой на очень замысловатый и длинный узел, который походил на плетение макраме. Расправив концы и потоптавшись у двери, он вскоре отправился в гарем, где его с повизгиванием встретили наложники.

У двери прямо на полу оставили сидеть раба из числа тех, кто приехал с младшеньким. Ночь прошла тихо, а вот с утра Гаури заскучал, и с тех пор под его дверьми кто-то сидел и развлекал младшего хозяина дома. Это были и наложники, которые по очереди исполняли песни или играли музыку, или пожилой раб, в длинной рубахе, читавший вслух свитки. Это были поучения по поведению и ведению хозяйства для младших мужей.

Алекс очень удивился такому выбору для чтения, но сам с интересом сидел за соседней дверью и внимательно слушал чтеца. Это было на самом деле поучительно, хотя совершенно занудно. Своим пафосом и высокоморальными поучениями это все скорее напоминало роман восемнадцатого века, когда сам сюжет порой прерывался на философские размышления о добре и зле. Но в целом это было очень поучительно, особенно для рыжика, которому очень хотелось разобраться в обычаях и порядке этого мира.

Когда чтеца сменяли музыканты, то Алекс уходил покушать или посидеть в саду, но стоило только услышать, что чтеца опять вызывают, то он бросал свои занятия и мчался занять присмотренное местечко неподалеку. Там его несколько раз заставала Чока, она всегда улыбалась ему и гладила по голове как ребенка, который наконец, взялся за ум, а вот от Пушана Алекс откровенно прятался. Иди, знай, что придет ему в голову от скуки.

К концу третьих суток Алекс понял, что чтение пошло даже не по второму, а уже по третьему кругу и он уже все слышал. Он отправился на розыски Чоки. Несколько положений в уставе для младших мужей явно требовало дополнительного разъяснения, но только вот Чока выглядела не на шутку встревоженной. Алексу пришлось приложить много усилий, чтобы разговорить ее и понять, о чем она волнуется.

— Гаури наверное из-за недостаточного опыта не позаботился о кормилице для ребенка. Меня привели в дом еще до того, как младший муж правителя стал собирать яйца для кладки. Кормилиц в богатые дома всегда покупают заранее. Не у каждой женщины бывает много молока, и поэтому рабыням разрешают высмотреть свое яйцо и потом кормить ребенка. Если ребенок становится полненьким, то значит, у нее много молока, и тогда ее выставляют на торги как кормилицу. Причем продают вместе с ребенком, чтобы молоко не пропало, пока вылупится кладка господина.

— Так ты была рабыней? — удивился Алекс. — И у тебя был ребенок!