Саламандра (СИ)

— Да, — Чока улыбнулась рыжику. — У меня была чудная дочка, пухленькая и сладенькая, как конфетка. После того, как кормилица выкормит ребенка, ей по закону полагается свобода. И, как правило, ее сразу берут нянькой для ребенка. Она собирает деньги и потом выкупает своего ребенка, а если очень повезет, и своего мужчину. — Увидев немой вопрос в глазах у рыжика, она продолжила свой рассказ. — И я, конечно, выкупила свою дочку, поскольку она была еще ребенком, то она мне стоила недорого, а потом все деньги тратила на нее. А мужчину мне выкупать было незачем, поскольку яйцо у меня было от предыдущего хозяина.

— А где сейчас твоя дочка? — поинтересовался Алекс и пожалел о неуёмном любопытстве, когда Чока печально поджала губы.

— Она умерла во время первых родов. Яйцо было живое и переношенное, а ее муж не подумал нанять повитуху заранее, и моей дочке не смогли помочь. Из яйца вылупилась девочка, маленькая и слабая, и она не пережила даже и года. Но на то, как видно, воля Матери-Ящерицы, — печально вздохнула Чока и задумалась. — Может, мне поговорить с Пушаном? Он ведь может мне доверить выбрать кормилицу для наследника?

— Я думаю, не стоит, — Алекс покачал головой. — Для начала, мы не знаем планов Гаури, а вдруг в его городе принято отдавать ребенка матери, или отдавать его той из наложниц, у которой будет больше всего молока? У них ведь появится молоко?

— Появится на тридцатый день после того, как отложено яйцо. Они все пока спят после родов. На пятый день они отдохнут и начнут много кушать, чтобы восстановить потерянную форму, а на тридцатый день, как раз к вылуплению, появится молоко. Ну, я не знаю, возможно, ты прав и не стоит паниковать заранее. В крайнем случае, кормилицу можно будет взять в тот день, когда наследник вылупится. На рынке рабов всегда есть кормилицы на продажу. Бывает ведь, что и у простых горожанок не хватает молока, или оно пропадает раньше времени.

Алекс после этого постарался отвлечь Чоку и задал ей интересующие его вопросы. У младшего мужа было много прав в доме старшего мужа. Именно он принимал все решения, что касались ведения дома и, так сказать, «подсобного хозяйства», все мастерские были целиком и полностью в его подчинении. Он решал все вопросы, которые касались дома, в том числе, покупка и продажа рабов. В этом месте Чока посмотрела на Алекса внимательно и уточнила ему, что он не является домашним рабом, поэтому у него и нет дел по дому, он является личной собственностью Пушана, как боевой трофей и подарок от родного брата.

Алекс только нос повесил, если у него и появился план, чтобы Гаури его продал, то теперь и этот план провалился, так и не начавшись. А Пушан его из ручек так просто не выпустит, это и ежу понятно…

Сам Пушан тем временем резвился с гаремными мальчиками, как будто оголодал. Алекс только поражался такому сексуальном аппетиту. Они бегали за ним хвостиком по всему дому, а он их вытрахивал на всех горизонтальных и вертикальных поверхностях. И в атриуме под жгучими лучами полуденного солнца, и в купальне, благо, что вода там была теплая целыми днями и ночами (ведь теплая комната гнездовья отапливалась без перерыва), и в супружеской спальне и даже в саду, нисколько не заботясь, что это станет видно случайным зрителям.

Однажды он прислал наложника, чтобы тот привел Качшени, но стоило тому только оказаться на коленях перед членом Пушана, Алекс сразу стал икать, как будто его сейчас вырвет. В итоге, ему достались полновесная оплеуха и ехидные комментарии от наложников. Хорошо, что ему шипели в спину и никто не видел, как он довольно улыбается, выходя из комнаты.

Пушан продержался дома еще пару дней, а потом вечером велел подать свой паланкин и отправился в гости. Вернулся он домой под утро. Пьяный и, скорее всего, укуренный какой-то местной дрянью. По крайней мере, рабы доставали его из паланкина совсем без чувств. Пушан пришел в себя к обеду и, только успев помыться и привести себя в порядок, сразу же умчался на следующую попойку, после которой вернулся только на следующий день. Чока опускала глаза и только посылала служанок, чтобы те убирали за хозяином.

На следующий день после того, как Пушан ночевал вне дома, Гаури отправил от своей двери всех. Теперь дома было тихо, как в склепе. Вот теперь даже слуги на кухне когда кушали, старались говорить шепотом. Пушан слонялся по дому полусонный. Он время от времени подходил к закрытой двери и заговаривал с младшим мужем. С той стороны ему отвечали нарочито дружелюбно и жизнерадостно. Алекс в этот момент даже восхитился выдержкой блондинчика. Лично он наплевал бы на яйца в этот момент и, вырвавшись из комнаты, попросту набил бы морду любимому старшему мужу, чтобы сидел дома и делал то, что положено, а не шлялся неизвестно где…