Саламандра (СИ)

— Но Чока? — Алекс сморгнул набежавшие слезы, — ведь можно ей чем-нибудь помочь?

— Мы ничего не можем, Качшени, — вздохнул Рарх, — мы рабы, мы даже умереть не можем без разрешения хозяина.

— Я Алекс, — сознался рыжик глядя в глаза друга, — я другой человек и имя у меня другое.

— У тебя жар? — Рарх прикоснулся губами к его лбу, проверяя температуру, — вроде нет. Ну, ладно, пусть будет Лекс, у тебя теперь новое имя и новая судьба. Только не говори этого больше никому, а то все подумают, что ты мозгами того… тю-тю… Мы обязательно изменим свою судьбу, Лекс, вот меня выкупит жена, а потом я тебя выкуплю и дам тебе свободу! И все будет замечательно! Ты только не умирай, а то для кого я тогда доску для шахмат делаю?

Алекс неожиданно рассмеялся. Боль отозвалась в каждой клеточке тела, и рыжик замолчал, пережидая приступ дурноты, а потом посмотрел на друга и попросил.

— Помоги мне встать, ноги отсидел и уже не чувствую их совсем.

Рарх бережно помог подняться рыжику, придерживая за руки и подмышки, только там оставалась целая кожа, не порванная кнутом. Ноги действительно затекли и теперь отозвались дополнительной болью и слабостью. Но Алекс сосредоточился на этой боли, она хоть как-то отвлекала от пожара на спине. Когда он наконец встал на ноги и перетерпел судороги и боль затекших мышц, то сразу почувствовал себя лучше. Как будто возможность стоять самостоятельно давала иллюзию, что он хоть что-то может в этой жизни.

Рарх тонко свистнул, и из темноты выскочил паренек, который принес еще одно ведро воды и кружку с каким-то питьем. Друг дал выпить Алексу пару глотков, а потом они вдвоем стали отмывать ноги рыжика от песка и грязи. По всей видимости, в кружке был настой или опия, или другое обезболивающее, потому что Алекс вдруг почувствовал, как боль стала проходить и во всем теле стало как-то легко и приятно. Паренек подхватил пустые ведра и растворился в темноте, а Рарх стоял рядом до рассвета. Он болтал, как они будут жить на свободе, как он познакомит Лекса с сыновьями. А когда небо стало светлеть, то дал допить настойку до конца и в предрассветных сумерках ушел в барак для рабов.

Алекс стоял у столба и под действием настойки почти не чувствовал боли. Пушан посмотрел на него издали, и Алекс порадовался, что тот не подошел ближе, а то он обязательно бы увидел расширенные зрачки и все понял. Мысли текли едва-едва. Когда солнце поднялось выше и лучи попали во внутренний двор, Алекс постарался встать так, чтобы спина не оказалась под солнечными лучами. К обеду действие настойки прошло, хотя возможно и не до конца, потому что если не шевелиться, то и боли почти не было.

После обеда к Пушану заехал генерал, увидев рыжика у столба, подошел ближе и, внимательно рассмотрев и порванную спину, и белые от боли глаза, молча ушел в дом. Через какое-то время из дома выскочило двое рабов, отвязали рыжика и бережно утащили его в комнату. Там, положив животом на жесткий матрасик, так же молча растворились в доме. Алекс лежал и думал, что же делать дальше, но тут в комнату прокрался паренек, тот самый, что приносил ведро для Рарха ночью, он бережно напоил его все той же настойкой и осторожно выскользнул наружу.

По всей видимости, хозяева решили, что Алекс опять в беспамятстве, потому что Пушан хоть и заходил в комнату, но ничего не делал, только вздыхал, как над сломанной игрушкой. Точно так же появлялся и Гаури, он пытался заставить Алекса встать, но ничего не добился, даже когда стал хлопать ладонью по спине. Рыжик в тот момент был только после очередной порции настойки, которой его напоила потихоньку кухарка. Она принесла ему кашу и громко сокрушалась, что тот не ест, а сама молча напоила Алекса и громко топая, ушла из его комнаты. Поэтому Алексу в тот момент на Гаури было все равно, он только закрыл глаза и сделал вид, что без сознания. Младший муж недовольно посопел над ним, а потом убежал к себе в комнату.

На следующий день весь дом стоял на ушах. В городе начались Капитолийские скачки, и наследник с красавцем младшеньким убыли во дворец, чтобы вместе с Императором быть на открытии этого торжества. После их отъезда в доме стало тише и вроде как светлее. У наемных работников было пять выходных дней по случаю праздников, а рабы разбрелись по углам отдохнуть и заняться своими личными делами. Кто-то ремонтировал свою одежду, кто-то флиртовал, а кто-то просто спал в тенечке.

В комнату к Алексу пришел Рарх, он никогда не был у него и с интересом осмотрелся. Увидев три узелка с шахматными фигурками, довольно улыбнулся и показал готовую доску-шкатулку. Ее клеточки были тоже красно-синие, как и фигурки. Коробочка закрывалась при помощи хитроумного механизма, вырезанного из того же дерева.

Алекс как раз проснулся и осторожно попытался подняться, Рарх с удовольствием помог ему. Спина уже болела не так сильно, как в первый день, только зудела и скрипела, как несмазанный механизм. Рыжик попытался потянуться, но на спине опять что-то лопнуло и заболело.