Саламандры: Омнибус

Медленно, неизбежно, орда начала редеть. Кадай приказал остановить продолжительный заградительный огонь. Подобно дыму, рассеивающемуся от потушенного костра, культисты молчаливо отступали во мрак, пока совсем не исчезли из виду.

На сей раз упорство Саламандр смогло сдержать врага. Площадь Аереона осталась в их руках.

— Они сдаются? — спросил Дак’ир, делая глубокие вдохи, чтобы выйти из сверхобостренного боевого состояния.

— Они ползут обратно в свои гнезда, — прорычал Кадай. Его челюсть сжалась в бессильном гневе. — Город их… пока.

Выйдя из-за оборонительного порядка, Кадай быстро выставил часовых для слежения за подходами к площади, одновременно связываясь с технодесантником Аргосом, чтобы вызвать подкрепление с «Гнева Вулкана», а также — «Громовой Ястреб» для транспортировки погибших и раненых. Потери были намного больше, чем он ожидал. Четырнадцать раненых и шесть погибших. Наиболее остро ощущалась потеря Фугиса.

Саламандры были малочисленным орденом, их практически полное уничтожение во время одного из худших злодеяний Ереси, когда они были преданы своими бывшими братьями, чувствовалось даже спустя десять тысячелетий. Тогда они были Легионом, теперь же их было всего восемьсот Астартес. Прием рекрутов был медленным, что только усугубляло низкую боевую мощь ордена.

Без апотекария и его огромных медицинских навыков, наиболее серьезно раненные из Третьей Роты Кадая остались бы без помощи, что в дальнейшем снизит их боевую эффективность. Что еще хуже, генетическое семя погибших в бою осталось бы не собранным, потому что только Фугис обладал знанием и способностью безопасного извлечения этих прогеноидов. Именно через эти органы и проектировалось будущее космических десантников, позволяя поверженным воинам служить ордену даже в смерти.

Понесенные Третьей Ротой потери затем станут постоянными с потерей апотекария — мрачное событие, повергавшее Кадая в дурное настроение.

— Как только прибудут подкрепления, мы пойдем на новый приступ города, — бушевал он.

— Нам следует обрушить на них всю мощь роты. Тогда эти еретики сломаются, — заявил Цу’ган, сжимая кулак, чтобы подчеркнуть свою страстность.

Он и Дак’ир сопровождал Кадая с линии фронта, оставив там сержанта-ветерана Н’келна для организации войск. Капитан отстегнул боевой шлем, чтобы снять его. Белый гребень волос Кадая был влажным от пота. Его глаза горячо пылали, излучая гнев.

— Да, они узнают, что Саламандры легко не сдаются.

Цу’ган дико усмехнулся на это.

Дак’ир думал только о братьях, которые были уже потеряны, и о тех, которым предстоит погибнуть в следующем упрямом штурме. Предатели закрепились, и их было очень много — без огнеметов, чтобы выбивать их из засад и других ловушек, захват Кирриона станет тяжелым делом.

Затем произошло нечто, что в корне изменило воинственные планы капитана относительно мести. В дальнем конце площади Аереона сквозь дым и пыль начали выходить фигуры. Они вылезали из укрытий и с опущенными от отчаяния плечами волочили ноги к Саламандрам.

Глаза Дак’ира расширились, когда он увидел, сколь много их там было.

— Выжившие… гражданские Кирриона.

— Открой его, — проскрежетал драконий гигант. По его чешуйчатым доспехам текли жуткие энергии, отбрасывая во мрак резкие вспышки света. Он и его воины достигли подземного металлического зала, заканчивающегося огромным порталом из тяжелой пластали.

Вперед вышел еще один великан, носящий пластинчатые доспехи из красной чешуи. Из воздухораспределительной решетки в его рогатом шлеме текли струйки дыма. Тишина внешнего хранилища была нарушена шипящим потрескивающим вздохом прежде, чем рогатый воин выпустил яростную струю пламени. Она с диким ревом вырвалась из пластинчатой решетки, поглотив двери хранилища.

Укрепленные пласталевые двери за секунды потемнели и начали таять, слои плавящегося керамита стекали, прежде чем адамантиевая пластина двери сама не запылала раскалено-белым светом и превратилась в расплавленный шлак.

Воины быстро прошли через туннель для маг-трамваев, сильно углубившись в незнакомые коридоры Кирриона. Никто не видел их приближения. Их лидер убедился, что после ранней бойни свидетелей не осталось. После почти часа пути, они достигли своего назначения. Сюда, в подземелья города, не могли проникнуть облака водородного газа. Они были далеки от поля боя, и продолжающиеся в отдаленных районах Кирриона сражения казались приглушенными и далекими сквозь многие слои рокрита и металла.

— Оно здесь? — спросил третий воин, когда рваный проход в хранилище остыл, его голос был подобен потрескивающей магме. Внутри находились сотни крошечных сейфов, в которых аристократия Стратоса могла хранить то, что считала наиболее драгоценным. Никто не мог знать об артефакте, безвредно лежавшем в одном из этих ящиков. Даже увидев его, немногие бы поняли, для чего он был нужен и какими ужасными разрушительными силами обладает.

— О да… — ответил жуткий воин, закрывая алые веки и потянувшись к своей силе. — Оно именно там, где он и говорил.

Массы отчаявшихся взлохмаченных стратосцев тащились на площадь Аереона.