Саламандры: Омнибус

Такой малодушный, такой слабый и… и… смертный. Это не мой голос.

— Увидишь. Подожди чуть-чуть.

Сильные руки сжали его снова и, подхватив подмышки, рывком поставили его на ноги. Лёгкий ветерок оставлял на языке резкий привкус серы. Зрение постепенно возвращалось.

На горизонте возвышалась гора огня, её вершины, подававшие свой голос прямиком из глубины недр, окутывало пирокластическое облако.

Мне это знакомо. Я родился на…?

Перед ним простиралась бескрайняя пепельная равнина, серая словно могила, с разлетающимися как от кремированной кожи хлопьями пепла. Видневшаяся вдалеке гора, не обращавшая ни малейшего внимания на своих меньших братьев и сестёр, протянула свои кряжистые пальцы, чтобы поколебать алое небо. Облака раскалённого газа растекались по тверди небесной, словно пятна свежепролитой крови. Стекавшая по горному склону магма образовывала так походившие на вены огненные дорожки, скапливаясь в гигантском лавовом озере, отдалённом от горы на многие километры.

Пепел, горы, пламя — это было адское место, такое, куда для вечных мучений после смерти попадают грешники. Это был красный мир, исполненный лавовых рек и бритвенноострых скал, серных морей и ущелий, заполненный бушующим огнём. Мир был просто запредельным.

Одна нога сменяла другую.

Раньше я был сильнее…

Его ноги скорее двигались сами собой, нежели благодаря его усилиям. Они бежали, когда он вновь заговорил.

— Я умер?

Я переродился?

Другой повернулся к нему, черты его проявлялись из молочного тумана медленно восстанавливавшегося зрения. У него было иссеченное племенными шрамами лицо. Он был смуглым, в руке держал длинное копьё. Даже, несмотря на чешуйчатую шкуру, обмотанную вокруг его тела, и грубые сандалии на ногах, он выглядел диким, но в то же время благородным.

— Нет, Дак’ир, — произнёс он удивлённо, — Это Ноктюрн.

Дом…

услышал медленно приближающееся жужжание и стрёкот турбин. Он не смел обернуться. Во время панического бегства удалось краем глаза разглядеть тёмные орудия и длинный гудящий двигатель. Нос заканчивался зазубренным шипом, борта были утыканы лезвиями, и онпарил, будто бы сам воздух, вьющийся вокруг, поддерживал его. Металл смердел, влажный и горячий, оставлял за собой шлейф едких миазм. На платформах, расположенных с каждой из сторон его чёрного фюзеляжа, находились…демоны, чёрнокожие демоны.

Другой привёл его к узкой теснине, сбежать вниз по склону вулканической породы, петляя между пышущими паром гейзерами. Это было тяжело выполнить, даже пешком, даже налегке без брони или каких-либо приспособлений…

Я помню свою броню.

…однако гул турбины не отставал.

Сумеречные призраки были терпеливыми охотниками.

Я знаю их под другим именем.

Дак’ир слышал их пронзительные крики — жуткие сверхъестественные вопли, нараставшие в предвкушении убийства.

— За мной! — крикнул другой. Дак’ир на какое-то мгновение потерял его из виду в дыму, клубившемся над скалами. Он пытался не отставать, сердце безумно билось в его грудной клетке…

Почему у меня только одно?

…но другой был слишком быстрым. Он знал эту местность. Дак’ир чувствовал, что тоже должен был бы, но всё это казалось каким-то далёким воспоминанием, как будто не его собственным.

Стараясь не высовываться и чувствуя, резкие порывы ветра, вызванные вражеским огнём, Дак’ир перекатился через скальный выступ.

Оказавшись на той стороне, он обнаружил, что другой пропал. Он вошёл в густое облако дыма, поднимавшееся над одним из кратеров, и больше не появился. Дак’ир боролся со своим страхом, удерживал его в узде.

Но ведь я не должен знать страха…

Запаниковать сейчас означало немедленную смерть. Он даже не мог разглядеть охотившихся на него хищников, однако чётко себе представлял те жуткие муки, которые они могли ему причинить.

Я видел замученных ими, освежёванных и насаженных на пики…

Прорываясь через кольцо дыма, Дак’ир закрыл глаза. Сильные руки бесцеремонно схватили его и рывком утащили в темноту глубокой и незаметной расщелины.

Другой был тут, прижимая палец к своим загорелым губам.

Нечто большое и стремительное промелькнуло мимо, невообразимым образом пронесясь в горячем воздухе и пронзив дымовую завесу, подобно зазубренному ножу, проходящему сквозь податливую плоть.

Прошло три секунды, прежде чем гул двигателей сменился рёвом взрывов, разорвавших парящую машину на куски и поглотивших в своём огне её дьявольских наездников.

Другой заулюлюкал, потрясая своим длинным охотничьим копьём.

Дак’ир обнаружил у себя в руках изогнутый лук. Ему были знакомы его формы. Это было его оружие.

И в то же время не его.

Взяв стрелу и натянув тетиву, он последовал за другим к месту крушения.