Саламина

Прибытие чужого человека, белого, в отдаленный гренландский поселок, конечно, событие потрясающего местного значения. По какой-то непонятной причине оно заставляет прикованных к постели встать, калек бежать, слепых видеть, глухих слышать, а девушек прихорашиваться и умываться. Но мне никогда не забыть чувства удовлетворения, чистого глубокого наслаждения, которое охватило меня, когда, появившись на палубе, я увидел, с каким удовольствием глядят на мое лицо и на мою манеру держаться все жители вообще, а в особенности многочисленные ярко разодетые восхитительные девушки. О, принц Уэльский, у нас тоже бывают гордые, незабвенные мгновения!

Судьба благоприятствовала мне в тот день. В переполненной лодке негде было сесть. Меня доставляют на берег на веслах. Лодку вытаскивают из воды. Ступаю на сушу, не замочив подошв. С величественным видом, лишь изредка украдкой бросая взгляды направо и налево, прохожу сквозь ряды пораженных жителей к дому начальника торгового пункта - моему жилищу на две недели. То, что последовало за этим, я узнал лишь спустя несколько месяцев.

В одном из самых маленьких, самых ветхих и самых грязных домиков во всем поселке жил знаменитый охотник, почтенный человек и один из виднейших граждан, Абрахам. Вместе с ним жили его жена, четверо детей, приемный сын и бедная родственница - племянница по имени Юстина. В этом однокомнатном доме размером не больше чем десять на десять футов и высотой едва в человеческий рост ютилась вся семья. Ели они из одного горшка и спали, тесно прижавшись друг к другу, - так теплее и уютнее, на одной большой постели, на нарах. Здесь были зачаты и рождены все дети, здесь со временем умрут родители. Жизнь гренландцев проходит на общей постели.

В этом неряшливом хозяйстве было мало домашней работы: полы мыли редко, одежду почти не стирали. Так они жили, беззаботно пренебрегая хозяйством по обычаю своего племени, сложившемуся издревле по необходимости. Тем не менее Юстина, таскавшая ведра из отдаленного грязного ручья, снабжавшего поселок водой для стирки, носившая с берега глыбы льда, из которого получали питьевую воду, ходившая за морской водой, в которой варили тюленьи ребрышки, а главное ухаживавшая за самым младшим ребенком, вытирая за ним лужи, расстилая на солнце перину, промоченную младенцем, носившая на руках ребят и забавлявшая их, чтобы они не плакали, Юстина, исполнявшая всю эту работу, была на вид такая же домашняя прислуга, как Золушка, такая же забитая и грязная и, как показали события, столь же счастливая.

Юстина - скромная, державшаяся в тени девушка, так ревностно выполнявшая свои обязанности, что ее редко можно было встретить на берегу, где гуляли жители. Во всяком случае, ее редко можно было заметить, потому что детская нежность ее лица, тонкие восточные черты, белые безукоризненные зубы не в силах были преодолеть покров запущенности. Одежда на Юстине грязная, под цвет той почвы, из которой эта грязь образовалась.

Но, как это ни покажется невероятным, Юстина в шестнадцать лет не имела даже теоретического понятия о тех сторонах жизни, которые практически были известны нормальным юношам и девушкам ее возраста. В умственном отношении Юстина была ребенком, и все порочное отскакивало от нее просто потому, что она была неспособна его постигнуть. Недостаток разума оказывался добродетелью и в сочетании с рано пробудившимся чувством материнской любви придавал Юстине в противоположность ее распущенным подружкам характер непритворной святости и душевной чистоты. Ее мысли и чувства, проистекавшие из неправильного понимания действительности, не были глубокими, но они облагораживались теми усилиями, которые прилагал ее слабый ум, - их можно было прочесть на болезненно морщившемся лбу.

Юстина жаждала любви - бог знает, как она ее себе представляла! Она жаждала любви - мужчины пугали ее.

- Тасса! - говорила она. - Этого не надо!

Она отталкивала мужчин и уносилась к мечтам об аистах (если бы она знала, что это такое), о младенцах, о друге-герое, об уютном собственном домике. Никто не мог знать мысли Юстины, можно было только догадываться о них по нежности, которую они придавали ей.

Девственнице Эльзе Брабантской герой ее мечтаний явился, когда она в нем больше всего нуждалась. Красота, благородство, сила - он был подобен гирлянде, сплетенной из цветов Асгарда. Так Юстине в Игдлорсуите, быть может, в тот самый час, когда кто-нибудь покушался на ее пугливую невинность, явилась лебединая ладья ее рыцаря. В июльский день ушей ее достиг крик: "Лодка!", она вместе со всеми вскочила на ноги и побежала смотреть.