Саламина

Охота на тюленей на льду сравнительно простое дело: либо нужны сети и почти совсем не требуется умения, либо необходимы некоторые навыки, которые энергичный сообразительный человек может приобрести за один сезон. Сети на тюленей устанавливаются, когда морской лед достаточно окрепнет, этим устраняется риск возможной потери сетей. Как это делается, лучше всего можно пояснить при помощи схемы. Проделав отверстия все той же незаменимой пешней, привязывают к ней веревку и, точно направляя палку, проталкивают ее от отверстия к отверстию; пешне сообщают толчок, достаточный для того, чтобы ее легкий конец смог высунуться из воды в следующем отверстии. Для этого нужна, пожалуй, некоторая ловкость — впрочем, не такая уж большая. Сети обычно ставятся недалеко от мыса или айсберга или возле молодого льда, там, где он примыкает к более старому и толстому. Если охота ведется другими способами, то лед можно рассматривать как участок, окружающий капкан: отдушину или разводье. Роль пружинных щечек капкана играет бдительный охотник. Тюлени вынуждены всплывать, чтобы набрать воздух; этот жизненно необходимый тюленю вдох может быть для него последним.

Охотник осматривает сеть. Он собирается прорубить лёд. Он ещё не поймал тюленя. / Поперечный разрез льдины.

Отыскание отдушин дело довольно-таки трудное, так как часто их местоположение отмечено только низким, почти незаметным снежным бугорком, сводом, под которым дышит тюлень.

Охотник, вооруженный ружьем, копьем или пешней, отыскав отдушину, часами ждет около нее появления добычи. Он стоит неподвижно в полной тишине, потому что малейший шум или даже шорох на льду доходит по воде до слуха приближающегося тюленя. Но если ничего не подозревающее животное всплывет, отфыркиваясь, его ждет выстрел или быстрый, верный удар копья. С подветренной стороны охотник может, не скрываясь, только соблюдая тишину, приблизиться к тюленю на расстояние в двести-триста ярдов, и только отсюда он начинает подкрадываться. Тюлень, как ни странно, одна из наиболее похожих в природе подделок под человека. Человек же, надо полагать, превосходная подделка под тюленя. Во всяком случае, охотник, научившийся ползать извиваясь на животе, плевать и фыркать, поднимать голову, чтобы осмотреться, кажется тюленю тюленем. По крайней мере человек более похож на тюленя, чем какое-либо другое животное, с которым тюленю приходится встречаться, и такого подражания для неразборчивого животного вполне достаточно.

Охотник на тюленей часто подкрадывается к ним, прячась за щиток из муслина, установленный на маленьких саночках, полозья которых закутаны чем-нибудь мягким. Согнувшись или ползком, он приближается к цели. Затем, просунув ружье в прорезь в муслине и оперев его на специальную подпорку, охотник прицеливается и стреляет.

Так охотятся, когда теплое весеннее солнце выманивает тюленей из воды и они дремлют около отдушин. Поверхность льда имеет уклон к лунке, надо полагать, не столько благодаря умышленным действиям тюленя, сколько от сглаживания льда во время частых выползаний животного из отдушины. Тюлень, лежащий на краю лунки, сделав самое легкое движение телом, быстро соскальзывает в воду. Если смерть не наступает мгновенно, тюлень соскальзывает под лед, и туша потеряна.

Ранней зимой и весной, когда во льду много разводий, охотник берет с собой каяк. Оставив упряжку на льду, он плавает в поисках тюленя или терпеливо ждет на кромке льда появления зверя на расстоянии выстрела. Застрелив тюленя, охотник на каяке подбирает тушу. Весной эскимосы уходят из дому на несколько дней и спят только тогда, когда усталость валит их с ног. Обычно у них нет спального мешка или какого-нибудь покрывала. Они ложатся на сани, закутав ноги оленьей шкурой, если только она есть. Предусмотрительный, хозяйственный человек вроде Абрахама берет с собой примус: тогда он пьет горячий кофе и ест вареное мясо. Давид как охотник лучше, чем Абрахам, но из-за своей бесхозяйственности питается сырым тюленьим мясом. Оно съедобно, а сырая, замороженная тюленья печенка — настоящий деликатес. Люди часто не любят работать — уж так устроен мир, — но весенняя охота в Гренландии — исключение.

Мы выехали на пяти санях, отправившись, как и другие, на празднование дня рождения нугатсиакского помощника пастора. В нашей группе были Рудольф и Маргрета, Абрахам, Луиза с детьми, Мартин и Саламина, Нильс Нильсен и мы двое. Дорога была хорошая, по обеим сторонам ее лежал глубокий и мягкий снег. Рудольф ехал впереди, мы вытянулись за ним цепочкой. Обгонять друг друга было трудно, я сделал несколько отчаянных попыток, но только насмешил всех. Затем недалеко от Нугатсиака сани остановились.

— Ну-ка, — сказал Рудольф, — езжайте вы впереди, а мы следом за вами.

Это значило примерно следующее: вы так стремились занять первое место; предоставляем вам эту честь, пожалуйста, мы вас просим. Но я не настолько сильно стремился ехать впереди, чтобы согласиться.