Салатовые дни

Я не верю в дружбу. Как и многие аспекты нашей жизни, я считаю ту лишь одной из разновидностей нашего лицемерия. Интернет напросто рушит последний из оплотов нашей, пускай, редкой, но честности. Лицемерное, свысока, отношение к окружающим в сети породило новую модель поведения, которое мало-помалу перекочевывает в обыденную жизнь. Одно дело, если бы мы не ниспадали до такой мерзости ни в одном из видов наших коммуникаций, другое — видеть, что это уже произошло. В каждого, кого коснулся интернет, вселилась флегма, и досадно, что нам приходится жить с поправкой на нее. Очень сложно видеть, как падает грань человеческих отношений. (Не отрицает положительных аспектов влияния интернета на человека)

О смыслах существования

Признать, смирившись со страхом смерти в юношеском возрасте, человеком овладевает новая проблема — попытки отыскать себя на оставшемся промежутке времени. Есть социальные группы, интересы которых к тому моменты определены и вполне реализуемы. Стандартные ценности наподобие «машина, полуумная девушка, частный дом» оправдали себя в этой категории граждан давно, и советы по устройству жизни индивидумов давно передаются из уст в уста. Есть, однако, люди, интересы которых, внезапно, выбиваются из данного круга, а ресурсов на них попросту нет — часто люди становятся заложниками в своем миниатюрном городке, а их ремесло не приносит им ничего, кроме что духовного умиротворения. Мало того, они понимают, что для достижения своего медиума им придется не только не только получать образование, которое в мире стало пятой лапой, но и свои 23 после диплома, на конце своей молодой жизни, им придется строить все с нуля, чтобы сначала выбраться из своего окружения, но затем обустраивать свою жизнь еще и в новом. Будучи людьми, которые не любят тратить свое время впустую, они решают часто пропустить этап с получением корки и тратить все на филигранку своего единственного умения. Но даже после до них доходит, что талант такого рода людям вокруг совсем не нужен и денег на существование в своей обыденной среде им с его помощью не добыть, ибо последняя совсем скудна на спрос экзотических специалистов ввиду своей мелочности и недоразвитости.

Башня

Он проткнул скотч острием ручки, и тот оторвался. Прикрепив объявления на стекле остановки, он начал ждать. Книги, он собирался продавать книги. А развешанные объявления должны были привлечь людей. Но те не обращали на исписанную фломастерами бумагу никакого внимания, у каждого из прохожих была своя собственная жизнь, и откликаться на отголоски чужой они не планировали. Из маршрутки вышли двое мальчишек. Он их знал. Он встречал их пару раз в Макдоналдсе, наскетчил им ассасинов (сурового парижанина и милую девушку) и раздарил к тому же другие свои наброски.

— Вы нарисовали что-то новое?

— Нет. Я сижу и продаю книги.

— Ой, покажите пожалуйста.

Он достал одну. «Почему языки такие разные?». Мальчишки схватили ее и начали бурно рассматривать.

— А почем?

— Двести.

— Давайте за десять?

— Двести. Скажешь, что изображено, продам за десять.

Мальчишки глядели на картинку, недоумевая.

— И что это?

— Вавилонская башня.

Недоразумение 6

Вспоминаю время, когда восхищался улицей Пирогова, которая искривлялась в Кривова и загнулась на Ермолаева.

Случайно встретил Игоря, пока бродил по Кривова. Спросил про Лену.

— Ты не знаешь? Мы уже две недели как расстались. Можем покурить у меня, если хочешь.

Я захожу в комнату, он скоро съедет из нее. Ведана подарила недавно ему картину. Парень на ней обнимает девушку (а, может быть, наоборот).

— Довольно распространенный сюжет, — замечаю я. — Как и курение на балконе.

Он соглашается. Предлагает мне за компанию потушить сигарету о запястье — как символ новой жизни. Я замечаю, что уже проделывал что-то подобное однажды и необходимости в этом не испытываю.

Лена, в свою очередь, примерно в то же время переедет в новую квартиру, где не без помощи пресловутого тату-мастера набьет мне после всех моих визитов (набьет, в общем-то, он — она всего лишь перенесет эскиз) татуировку, по моему же наброску.

И пока я стоял под окнами второго подъезда, хотя она обусловилась ждать ее у третьего, я слышал из окна сверху едва различимые вскрики — и пятнадцать минут спустя появляется она, из двери второго.

Максим набил мне татуировку. Лена заметила на его футболке что-то белое. А я ушел, покуривая, и жил один долго и счастливо.

2013—2015