Сальери

Согласно протоколу европейские дворы должны были погрузиться в траур, а это значило отмену всех намеченных театральных премьер вкупе с прочими увеселениями. Для придворных композиторов это было равносильно катастрофе, и всё зависело от того, сколько времени мог продлиться траур. К счастью, было решено, что театры вновь распахнут свои двери через шесть недель.

Место Марии Терезии занял ее старший сын 39-летний Иосиф. Чтобы было понятно — после смерти Франца I, повинуясь Марии Терезии, курфюрсты выбрали новым главой Священной Римской империи ее сына Иосифа, и он стал соправителем матери на всех принадлежавших Габсбургам землях. «Иосиф не мог влиять на положение дел при жизни матери, после же ее смерти в 1780 году он превратился в единоличного правителя»^{54}.

Наследник Марии Терезии «в известной степени был либерал, новатор, к тому же от природы человек талантливый; но не такой император, как он, нужен был тогда для возрождавшейся Германии. Неоконченное воспитание не искоренило в нем ни деспотических привычек, ни религиозной нетерпимости. Продолжительное правление Иосифа II как императора ознаменовалось преимущественно административными распоряжениями»^{55}.

А еще он был любителем музыки и сам довольно хорошо играл на различных инструментах, однако после восшествия на престол ввел режим строжайшей экономии: «Это была вынужденная мера, ибо императорская казна находилась в катастрофическом состоянии, что легко можно объяснить в связи с политикой, проводившейся его матерью. Щедрая по натуре, даже расточительная, она была неспособна отказать ни одному просителю»^{56}.

Иосиф II начал с того, что отменил все пенсии и дотации.

Больше всего пострадал от этого 84-летний либреттист Пьетро Метастазио, приехавший в Вену в 1729 году и работавший с тех пор со многими известными композиторами. Мария Терезия выдавала ему огромные ссуды, а теперь он «так трагически воспринял замаячившую перед ним угрозу нищеты, что с горя умер»^{57}.

Как уже говорилось, Метастазио не стало 12 апреля 1782 года. Но еще до этого политика Иосифа II привела к самым пагубным последствиям в области искусств. Без пышности и изящества опера существовать не могла. Не могла она существовать и без государственных дотаций.

Сальери быстро понял это и начал работать за границей, а вот Моцарт, известность которого пока оставалась весьма скромной, продолжал некоторое время добиваться престижного места в Вене. Своему отцу он писал: «Уверяю вас, что этот город превосходен, он лучший в мире для моего ремесла. Это вам каждый скажет. Мне здесь хорошо. И я пользуюсь этим изо всех сил»^{58}.

Как мы уже говорили, Иосиф II, увлеченный идеей развития немецкой национальной оперы, закрыл итальянскую оперу в Вене. В этом смысле он целиком и полностью одобрял инициативу управляющего немецким театром Готтлиба Штефани — «обойтись без итальянцев и французов»^{59}.

Казалось бы, Моцарту и карты в руки. В 1782 году он создал оперу «Похищение из сераля» (Die Entfuhrung aus dem Serail) по либретто Готтлиба Штефани, и в ней пели по-немецки. Премьера оперы состоялась в Вене 16 июля 1782 года. Стихи Штефани не были образцом самого высокого поэтического стиля, но идеально совпали с музыкальными мыслями самого Моцарта. Однако Иосифу II опера не понравилась. Да, ее либретто было на немецком языке, но вот музыка показалась императору странной.

А.И. Кронберг пишет: «Иосиф II получил основательное музыкальное образование, был превосходным певцом итальянской школы, играл на виолончели, альте, фортепиано, очень хорошо читал ноты, даже партитуры. Вследствие этого воспитания он был исключительно предан итальянской музыке. <…> Но как император он считал необходимым покровительствовать всему народному, немецкому и потому старался подавить в себе или, по крайней мере, не обнаруживать пристрастие к чужеземному. Так основал он немецкий образцовый театр, учредил над ним, так же как и над оперой, императорскую дирекцию. Правительственные виды его согласны были в этом случае и с врожденной скупостью, потому что немецкая опера стоила несравненно меньше итальянской. Таким образом, составилась в Вене публика, которой суд приобретал всё более и более значение; артисты не зависели уже от капризов и прихотей вельмож и находили опору в большой массе людей среднего круга. Что касается до самого Иосифа, то он ежедневно составлял у себя во дворце послеобеденные концерты, в которых главные роли принадлежали Сальери и Штраку»^{60}.

Иоганн Килиан Штрак был камердинером Иосифа, играл на виолончели и заведовал музыкальной библиотекой императора. На послеобеденных концертах при дворе Сальери всегда уходил на второй план, уступая Штраку главное место, и дружеских отношений между ними не было. Моцарт же старался сойтись со Штраком, зная, какое влияние тот может оказать на государя, но у него ничего не получалось.

Так вот, музыка оперы «Похищение из сераля» Иосифу II не очень понравилась, и композитор вместо похвалы удостоился замечания, сразу ставшего крылатой фразой: