Салфетка

Настя начала двигаться. На коленях «шажки» получались еще меньше. Три, четыре, пять… Влаги уже стало столько, что она потекла по бедрам, а монета, Настя прекрасно это ощутила, стала проваливаться внутрь. Она попыталась приподнять корпус и сместить, таким образом, центр тяжести монеты. Вначале это получилось, и пару шажков она даже смогла так пройти, но потом чуть не уронила монету совсем.

Интуиция подсказывала, что лучше пусть валится внутрь. Она пыталась напрячь мышцы, «не пустить» её. Не пустить, когда всё её подсознание, всё её тело, переполненное вожделением, требовали, просто молотом по мозгам били, хотели, жаждали, чтобы хоть что-то вошло внутрь.

Она уже почти дошла до «базы», когда поняла, что еще немного и муть в глазах и сознании вообще затопит всё. На остатках сил она всё же дошла, встала над «базой» и выпрямила корпус. Послышался стук, монета упала и покатилась. Кровь чуть отхлынула от головы, и Насте стало легче. Она слышала, как монета катилась, но так и не услышала, как она остановилась и легла на пол. Это было странно, но думать об этом она не могла и не хотела.

А хотела она только бесстыжего и нецензурного. Хотела вернуться головой на пол, а чтобы Верхний…

— Поздравляю, Лизунь, ты прошла, таки, третью «базу»! Хотя от возврата на предыдущую тебя отделяло буквально пару миллиметров! Монета легла на шнурок, причем ей всего чуть-чуть не хватило, чтобы перевалиться через него и оказаться, таким образом, вне «базы». Ну что, последний рывок?

— Господин, я не могу! — Настя уже несколько минут находилась на грани срыва. Срыва в оргазм. Тело требовало оргазма и мучилось от невозможности его достичь. Когда Он сказал про пару миллиметров, она поняла, что ей самой до оргазма не хватает самой малости. Ей уже не нужна была игра и сессия. Природа требовала «кончить». Она отклонилась еще дальше назад и попыталась достать пальцами своих связанных рук до главного, на данный момент, органа её тела. Не тут-то было! Рука Верхнего схватила ее за наручники и вздернула её руки вверх. Тело при этом упало вниз, и её голова и грудь оказались прижаты к полу.

— А вот это уже нарушение правил! А нарушение требует наказания! — послышался голос Верхнего сзади. Карабины расстегнулись. Она почувствовала, что он стал на коленях прямо над ней. Чуть повернув голову, она увидела Его спину. Её правую руку он прижал своей ногой ей к телу. Сразу затем Он опустил ее левую руку вниз и пристегнул карабином к кольцу кандалов на левой ноге. Потом такую же операцию проделал справа.

Затем поднялся и опять вышел из комнаты.

Настя попыталась оценить свое положение. Теперь руками дотянуться до точки, в которой для неё в данный момент сошелся весь мир, она не могла. Вибратор продолжал жужжать в анусе, её настойчиво накрывали волны, которым всего немного не хватало, чтобы перехлестнуть преграду и бросить её в оргазм. Она не услышала, как вернулся Он.

— И наказание должно быть запоминающимся. Давно тебя пороли?

— Меня вообще не пороли, Господин!

— Тем лучше! Значит, ты точно должна будешь запомнить, как это будет впервые! Так?

— Да, Господин! — еле смогла выдавить из себя Настя.

Сразу за этим началась экзекуция. Было больно. И было странно. Ремень (а это она смогла увидеть, когда Он обошел её, видимо чтобы оценить последствия первой «серии» во всей красе) прохаживался по ее заднице то справа, то слева. Она чувствовала боль… Нет, скорее не так. Она осознавала, что её бьют. Ремнем. И это должно было быть больно. Она чувствовала удары. И предполагала, что ей больно. Должно быть больно. Но реально было странно. Возбуждение немного спало. Но только немного. И, видимо, только для того, чтобы уже через несколько ударов в её мысли стало по капле, потом струйкой, а потом и широким потоком вливаться странное желание. Ей хотелось, чтобы следующий удар пришелся на ее разгоряченное лоно. Зацепил распухшие и сочащиеся соком половые губы. А удары всё шли мимо. Иногда они подходили вплотную, иногда чуть отдалялись. А она хотела именно туда. Теперь она хотела именно этого и только этого. Она ждала именно этого удара. Так хотела, что от напряжения сознание уже стало удаляться.

— Ну, вот и всё! — послышался голос Верхнего.

«Как всё? Как всё?!» — еще успела подумать Настя, как последний удар, точка в этой поэме наказания, пришелся именно туда. В её глазах что-то ярко вспыхнуло, уши заложило, и она провалилась в беспамятство.

* * *