Салфетка

Удары я чувствовал все. Но, больно мне, так ни разу и не было. Ощущения скорее приятные. Не потому приятные, что меня бьют и мне больно. Будь я реально мазохистом — обнаружил бы это в себе намного раньше. Видимо приятные ощущения от того, что кровь приливает, адреналин опять же. В общем — массаж, как бы смешно это не звучало. То ли кожа у меня такая дубленая, то ли флоггер бракованный, но новая для меня практика оказалась в натуре совсем не страшной. По крайней мере, в Её исполнении.

— Скорее щекотно, Госпожа! — отвечаю я, улыбаясь.

— Но спина и задница — красные и горячие! — замечает Она неуверенно.

Теперь, кроме флоггера Верхняя задействовала еще тонкий кожаный ремешок от своего платья. Вот это уже было больнее. Но тоже вполне себе терпимо. Парочку «Ой» от меня Она все же добилась. Но для «Хватит», думаю, нужно будет нечто посерьёзнее. Чувствую я, что пугать меня наказанием в виде порки будет бессмысленно. Лежу, балдею. Даже сделал вид, что засыпаю. Чтобы слегка позлить Верхнюю. Но, любая лафа рано или поздно всё равно заканчивается. Закончился и этот «отдых».

— Ладно, полежи, а я пойду пока позвоню.

— Да, Госпожа!

* * *

Валяюсь на диване, прикрыв глаза от удовольствия. Где-то вдалеке, на кухне, Верхняя по телефону общается с кем-то. Жалко, что в квартире нет вентилятора. Почувствовать разгоряченной спиной легкий ветерок — и можно было бы вообще подумать, что лежу на пляже, на берегу моря, под лучами еще не дошедшего до зенита солнца. Проходит минут пятнадцать. Полностью расслабившись, с закрытыми глазами, я чувствую, что еще немного и провалюсь в сон. Но — не получается.

— Может мне еще и колыбельную тебе спеть?!

— Да,… Ой! То есть — Нет, Госпожа! — заполошно поправляюсь я и вскакиваю с дивана.

— Диван раскладывается?

— Да, Госпожа!

— Ну и чего ждешь? Давай, раскладывай и застилай бельем!

Снимаю с дивана спинки-подушки и отставляю в сторону. Раздвигаю диван, оборачиваюсь к шкафу за бельем. Верхняя стоит рядом со шкафом и с интересом рассматривает мои трусы.

— Это мои, Госпожа.

— Да? А я уж, грешным делом, подумала, что тут сервис и на нижнее белье распространяется, — улыбается Она.

Смутившись, беру простынь и раскидываю ее на получившуюся кровать. Расправляю ее, чтобы всё было ровно, надеваю наволочки на подушки, и кладу их аккуратно к стенке. Вроде бы все?

— Жалко, привязать тебя не к чему, — произносит Верхняя и задумчиво смотрит на меня.

— Привязать есть к чему, Госпожа! Посмотрите — по бокам диванных «матрасов» петли для раскладывания дивана. Они достаточно прочные. Можно привязывать к ним. Руки — к петлям с одной стороны дивана, ноги — с другой.

— Однако! — ухмыляется она — Тогда ложись между петлями и руки над головой!

— Да, Госпожа!

А сама она опять берет в руки веревку, присаживается на край кровати и начинает связывать мои запястья. Потом привязывает их крепко к диванной петле. Я же, втихую, пытаюсь головой и губами дотянуться до Её грудей, так соблазнительно качающихся чуть слева надо мной. Верхняя поворачивается, видит мои попытки и легонько стукает меня рукой по губам.

— Это — чуть позже! А пока — лежи смирно!

— Смотри, какие игрушки! — тянется она куда-то за диван и показывает мне широкие кожаные наручи, сцепленные большим двусторонним металлическим карабином. — Сейчас примерим, подойдут ли они тебе на ноги? Похоже, что подходят, — замечает она, затягивая кожаный ремешок в пряжке вначале на правой ноге, а потом на левой. Потом быстро перецепляет карабин так, что он оказывается продетым через вторую петлю дивана. Теперь я привязан и сверху, за руки, и снизу — за ноги.

— А может тебя вообще так оставить и уехать домой? — хитро смотрит Она на меня. — А что? Полежишь так с недельку — похудеешь. — Она замолкает, показывая, что всерьез задумалась над данным вопросом.

— Хотя недельки не выйдет — тебя же завтра всё равно хозяйка квартиры развяжет, когда за вторые сутки захочет деньги взять. Повезло тебе! Ладно, подожди немного.

Она отходит куда-то из комнаты, а я лежу, и пытаюсь определить насколько в таком положении «свободен» в своих движениях. Двигаться фактически не могу. Так только — разве что подергаться немного в разные стороны. Даже зубами до веревки не дотянусь, чтобы перегрызть её. Но, Верхняя уже возвращается, так что мои поиски свободы из головы улетучиваются. Она садится мне на грудь сверху, и мне открывается прекрасный вид снизу на такую близкую и желанную писечку, животик и два полушария груди в вышине.

— Ну, вот и я. Заждался, извращенец?

— Да, Госпо…